Читаем Голубка полностью

Голубка

Они познакомились там же, на конференции. Петренко тогда был слегка выпивши, но не пьян, очень корректный, немногословный.

Он сказал:

— Олег.

Виктор сказал:

— Виктор.

Разговорились они позже, на ЛЭПе, когда Виктор что-то сказал насчет бороды. Кажется, он сказал: «Битник?»

— Битниковский по форме, социалистический по содержанию,— ответил Петренко, усмехаясь, и дальше сопровождал Виктора по трассе, не скрывая своей неожиданной симпатии к нему.

От пятого Угла они прошли на лыжах. Как объяснил Петренко, угловые опоры здесь стоят на изгибах трассы, они массивнее обычных опор. Около угловых опор, на Углах, располагаются большие рубленые избы, или, как тут называют, зимовья, где живут строители. Петренко без градусника, «на ощупь» определял мороз, говорил:

— Товарищ начальник, температура выросла до минус тридцати пяти и продолжает опускаться.

Перед ними была тайга с чистой просекой для будущей линии электропередач. Вдали виднелись сопки, ближние — четко, дальние — в голубой дымке, похожие уже на облака. Иногда лыжню пересекал след зайца или полевой мыши, один раз они видели оленя.

У Петренко оказались голубые, очень наивные глаза. Он был года на три моложе Виктора. Что-то около двадцати.

О себе он говорил охотно, но коротко. Жил в Москве с бабушкой, бросил на втором курсе институт и поехал искать настоящей жизни.

— Скучно показалось учиться,— сказал он.— Да и себя я слегка презирал. Пока не умеешь ничего делать, всегда стыдно.

Доехал он только до Иркутска: денег не хватило. Загнал единственные модельные ботиночки, купил билет до Ярска.

В рюкзаке лежали книги Александра Грина и Паустовского.

На станции Ярск-грузовая его определили грузчиком. Дали робу.

Опытные рабочие тут же, на его глазах, поотрывали на ватнике пуговицы и велели закалывать петли гвоздиком. «От натуги пуговицы в первый день полетят, замерзнешь, простудишься. Гвозди держат насмерть».

Линию электропередач — ЛЭП — начинал он вместе с Юрочкой Николаевичем, который, как выразился Петренко, «у них бугрил», то есть был бригадиром, с Лешкой Жуховцом. Потом Жуховца забрали в «центр», в Ярск, на работу в «Корчеватель».

Сначала пилил лес, строил тепляки для фундамента опор, монтировал сами опоры, вешал провода. Его злили всякие несуразности по работе, по организации. Попадая в Ярск, скандалил, сердился, даже ожесточался. Но быстро отходил, когда наступала горячая пора и нужно было рисковать. Рисковать он любил.

— Полчемодана благодарностей!

Хвастал он со вкусом и сам же усмехался, щуря голубые глаза.

На восьмом Углу в зимовье, новом срубе из золотистых, ровно ошкуренных бревен, поселились моряки. Олега тут знали, кричали:

— Как жизнь?

— Как у пуговицы,— отвечал он, хмыкая.— Каждый день голову в петлю суешь!

Потом они опять шли по трассе, используя вместо лыжни жесткий тракторный след. Олег сказал:

— Тут мошка жрала, как нанятая. Как из голодного края все равно. Ты не нюхал мошки, не обкусанный еще?

Виктор ответил:

— Нет.

Он думал об Олеге, что вот этот парень воспитал в себе этакого сверхчеловека. Плевал он на мороз, на опасности. Он знает, чего он хочет и чего не хочет, и, может быть, по-своему прав.

У Виктора жизнь складывалась по-другому. Все приходило к нему естественным путем. Он жил в детдоме и пошел в ремеслуху, потому что было заведено: детдомовцы по окончании семилетки шли в ремеслуху. Работал на заводе слесарем и поступил в строительный техникум на вечернее отделение. Большинство ребят училось, и это было правильно. Призвали в армию почти сразу после диплома, на память от завода завком преподнес ему бумажник, а друзья — бритвенный прибор. Бумажник был дорогой, кожаный, трехсоставной, но он не влезал ни в один карман, и вообще непонятно, затем он был нужен. Виктор потом подарил его лейтенанту Кузьменко. Все газеты писали о строительстве Ярской ГЭС, помещали фотографии. Солдатам, которые уходили в запас, давали бесплатные проездные билеты в любое место. Виктор решил поехать в Ярск. Говорили про электростанцию: «Первая в мире».

— Я подумал,— сказал он Петренко,— посмотрю, что за первая в мире...

— Первая в мире, вторая в Сибири,— сказал тот.

— Посмотрю,— повторил Виктор.— Не понравится — кто меня станет удерживать? Домой, в Брянск, я всегда успею.

— У тебя там дом? — спросил Олег.

— Ну, что такое дом? — отвечал Виктор.— Детдом, техникум, завод... Куда же я еще поеду!

Олег поправился:

— Я хотел спросить про родителей.

— Погибли в войну. Но я их не помню. Я был маленький,— просто ответил Виктор. Его не смутил этот вопрос, не расстроил.

— У тебя диплом строителя?

— Да,— сказал Виктор.— Только практика у меня небольшая. В армии я строил казарму. Я в саперах служил.

— Я и говорю,— воскликнул Олег,— переходи к нам на линию! Хочешь, я с начальством поговорю?..

— Я и сам могу поговорить.