Головоломка

— Да, черт побери, научил! — Эдди помолчал. — Ему можно было и не возиться с такой мелкотой, как я. У Сая солидная репутация и без этого.

— Солидная репутация! — воскликнула Кэти. — Да он — самый настоящий подонок!

— Зря ты так о нем думаешь. Просто ему иногда не везло, но с кем такого не случается? Но вообще он в полном порядке. Думаешь, это легко — спланировать такую операцию, как наша? Ты можешь себе представить, над сколькими вещами ему приходилось ломать голову? Сколько ему пришлось помозговать?

— Вот он и додумался до одной вещи, Эдди.

— Да? И до какой такой вещи?

— Он собирается убить этого мальчика.

— Слушай, прекрати эти глупости, ладно? Он хочет убить мальчишку! У Сая прежде всего мозги делового человека. Он не станет вешать на себя убийство. Единственное, чего он добивается — это получить свою долю.

— А ты?

— Что я?

— Чего добиваешься ты?

— Того же самого — двухсот пятидесяти тысяч долларов.

— И как далеко ты готов зайти, чтобы получить их?

— Какого черта тебе понадобилось затевать всю эту болтовню? — взорвался Эдди. Он подошел к столику, взял с него пачку сигарет и сердито смял ее, обнаружив, что она пуста.

— Насколько сильно хочется тебе заполучить эти деньги, Эдди?

— Очень сильно. У тебя есть сигареты? Кэти раскрыла сумочку и заглянула внутрь. — Нет, у меня тоже кончились. — Она защелкнула сумку. — Знаешь, Эдди, когда мы были маленькими, у нас была такая игра, мы называли ее “Предположения”. Мы задавали друг другу вопросы, которые начинались со слова “Предположим…” Мы говорили: “Предположим, что кто-нибудь дает тебе миллион долларов, что ты готов сделать ради этого? Отрежешь ли ты себе палец на ноге? Отдашь ли за это глаз? Плюнешь ли ты на крест?” Ну и прочие такие вещи. Очень интересно было слушать, как и кто отвечал на такие вопросы. Но у каждого из ребят обычно оказывалась разная цена этому миллиону.

— К чему ты ведешь? — сказал Эдди. — Сай! Эй, Сай!

— Да?

— У тебя есть сигареты? — Сай просунул голову в приоткрытую дверь ванной. — Что? — Сигареты у тебя есть? — Посмотри в пиджаке. Дашь ты мне, наконец, когда-нибудь добриться спокойно? — и он снова исчез за дверью ванной.

Эдди направился к висевшему пиджаку и осмотрел его карманы.

— Там ничего нет! — сердито сказал он. — Сай, там у тебя ничего нет!

— В машине должен быть целый блок! — крикнул Сай. — И перестань приставать ко мне.

— Где он?

— В отделении для перчаток. Господи, дадут мне наконец побриться?

Эдди направился к двери.

— А какова твоя цена, Эдди?

— Не понимаю, о чем это ты, Кэти.

— Ну, готов ли ты отдать руку, но не отдавать глаза? Ты, к примеру, готов принять участие в похищении ребенка, но остановишься ли ты перед его убийством?

В комнате воцарилась тишина.

— А какая может быть связь между детскими играми и реальной жизнью? — нашелся наконец Эдди.

— Сай намерен убить этого мальчика, — сказала Кэти.

— Ты с ума сошла.

— Он спланировал это с самого начала, Эдди. Он не пойдет на риск, оставляя в живых мальчика, который потом сможет опознать его. — Она помолчала. — И мне нужно знать, как ты сам относишься к этому.

Эдди тяжело вздохнул.

— Как я отношусь к этому, да? Слушай, неужто ты не можешь оставить меня в покое?

— Нет, Эдди. Я должна это знать!

— Хорошо. Ну, хорошо, тогда я скажу. Ты вот была ребенком и вы там играли с другими детишками и… и я тоже был когда-то ребенком, понимаешь? Хорошо. И когда я был ребенком, у меня ничего не было. Понимаешь, Кэти? Ничего. Ни-че-го. Я… я… вот ты говоришь — Мехико… тебе хочется в Мексику. Что ж, я тоже хотел бы попасть туда. Мне на самом деле очень туда хочется и… и мне хочется, чтобы там у меня было много денег и чтобы официанты бегали вокруг меня… я хочу, чтобы у меня что-то было, чтобы я был чем-то. А то — всегда ничего и ничего… Я… мне надоело быть мусором на улице, поняла?

— Я понимаю. Но…

— Так вот, дорогая, не нужно спрашивать у меня, как я отношусь там к чему-то. Не нуди. Я не хочу думать сейчас о том, что я делаю или почему я это делаю. Я делаю то, что я могу делать и ничего другого мне не остается, поверь мне. Так что лучше не думать обо всем этом. — Он на мгновение умолк, а потом, когда продолжил, то в голосе его звучало самое настоящее отчаяние. — Это — единственный путь для меня, другого я просто не знаю.

— Нет, Эдди, это неверно, — твердо сказала Кэти. — Эдди, мы можем прямо сейчас уйти отсюда. Сай бреется в ванной и ничего не услышит. Если мы поторопимся… Эдди, мы смогли бы вырваться отсюда, отпустить где-нибудь мальчика и быть потом свободными. Неужто ты думаешь, что полиция не махнула бы на нас рукой? Если мальчик будет на свободе до того, как деньги перейдут из одних рук в другие, неужто ты думаешь, что они станут особенно доискиваться и ловить нас? И тогда мы и в самом деле могли бы добраться до Мехико. А там мы с тобой были бы вместе, а главное — нам не пришлось бы потом всю жизнь скрываться.

— Я… я не знаю. Знаешь, я просто не могу сейчас без курева.

— Эдди, ты должен сказать мне.

— Кэти, оставь же ты наконец меня в покое! — выкрикнул он. — Ладно, я пока что выйду.

— Куда ты?