Голодные игры. И вспыхнет пламя. Сойка-пересмешница

Рядом трибуты из Третьего пытаются разжечь огонь при помощи спичек. Может, уйти? С другой стороны, хотелось бы еще раз поработать с кремнием, да и Хеймитч потом будет спрашивать, с кем я пробовала подружиться, а эти двое, кстати, — не худший выбор. Оба невысокого роста, кожа у них пепельная, шевелюры черные. Женщина, Вайресс, примерно ровесница моей мамы. Голос у нее тихий, вежливый. Правда, я тут же замечаю за ней дурную привычку — обрывать предложение на полуслове, точно забыв о существовании собеседника. Ее более старший напарник, Бити, вечно суетится, упорно старается выглянуть из-под собственных очков. Странноватая парочка, но, по крайней мере, они не смутят меня неожиданным раздеванием. И к тому же приехали из Дистрикта номер три. Может даже, как-нибудь подтвердят мои догадки о вспыхнувшем там восстании?

Оглядываюсь вокруг. Пит угодил в окружение ножеметателей. Морфлингисты из Дистрикта номер шесть учатся маскировке, рисуют на лицах друг друга ярко-розовые завитушки. Трибута из Пятого рвет вчерашним вином посередине площадки для сражений на мечах. Финник с пожилой напарницей стреляют из лука. Джоанна Мэйсон опять разделась и натирается маслом, готовясь к уроку рукопашного боя. Пожалуй, не стоит мне трогаться с места.

Вайресс и Бити оказываются неплохой компанией. Они дружелюбны в меру, но не чересчур любопытны. Когда разговор заходит о наших талантах, выясняется, что эти двое — изобретатели. Жалко же смотрится на их фоне мое надуманное увлечение модой! Вайресс упоминает швейную машинку, над которой трудилась в последнее время и которая «сама должна чувствовать натяжение ткани и выбирать силу…» Тут она отвлекается на соломинку у себя в руке.

— Силу стежка, — договаривает Бити. — Автоматически. То есть исключает человеческие ошибки.

И он рассказывает о музыкальных чипах личного изобретения, настолько крошечных, что умещаются в косметической блестке, и умеющих петь часы напролет. Во время предсвадебной фотосессии Октавия тоже упоминала о чем-то подобном. Похоже, настало время намекнуть на восстание.

— Ах да, припоминаю, — бросаю я как бы между прочим. — Несколько месяцев назад моя косметичка ужасно расстроилась, когда не сумела их раздобыть. Наверное, немало заказов из Третьего дистрикта сорвалось.

Бити всматривается в меня сквозь очки.

— Да. Ну а у вас как с углем в этом году? Были какие-нибудь неполадки?

— Нет. Разве что пару недель, когда нам прислали нового главу миротворцев, а так — ничего серьезного, — отвечаю я. — В смысле, на производстве это не сказалось. Но людям, конечно, пришлось голодать: все-таки две недели безработицы.

Думаю, они поняли, что я хотела сказать. Не было у нас никаких мятежей.

— А жаль, — произносит Вайресс немного разочарованно. — А мне ваш дистрикт казался довольно…

— Интересным, — заканчивает за нее Бити. — И не ей одной.

Мне становится не по себе. Получается, где-то люди готовы страдать гораздо серьезнее, нежели мои земляки. Надо сказать что-нибудь в их защиту.

— Впрочем, у нас не так уж много жителей. Даже непонятно, к чему в Двенадцатом в последнее время столько миротворцев, — вздыхаю я. — И все же мой дистрикт по-своему интересен.

По дороге в секцию, где учат строить убежища, Вайресс неожиданно замирает, уставившись на столы, у которых прогуливаются распорядители Голодных игр, едят и пьют, иногда посматривая и в нашу сторону.

— Гляди-ка. — Она легонько кивает в их направлении.

Подняв глаза, я вижу Плутарха Хевенсби в роскошной пурпурной мантии с меховым воротником, отличающей главного распорядителя. Он гложет ножку индейки.

Непонятно, что могло ее так заинтересовать. На всякий случай я отзываюсь:

— Да, в этом году он недурно продвинулся.

— Нет-нет, посмотри на угол стола. Почти не…

— Почти не заметишь, — заканчивает Бити, прищурившись из-под очков.

Я недоуменно моргаю. А потом… тоже вижу. Квадратный, со сторонами не более шести дюймов, клочок пустого пространства странно подрагивает. В воздухе словно пробегают незримые волны, слегка искажая контуры кубка с вином и деревянного края столешницы.

— Силовое поле. Занятно. Зачем распорядителям отгораживаться от нас? — задумывается Бити.

— Это, наверное, из-за меня, — признаюсь я. — В том году на индивидуальном показе я пустила в них стрелу.

Собеседники изумленно хлопают глазами.

— Ну да, меня здорово разозлили. Значит, у каждого силового поля есть что-нибудь в этом роде?

— Трещинка, — загадочно произносит Вайресс.

— Да, слабое место, — поясняет Бити. — В идеале поле должно быть совершенно невидимым.

Мне хочется продолжать расспросы, но нас зовут на обед. Пит все еще зависает в компании десятерых победителей, и я решаю поесть вместе с Третьим дистриктом. Вот бы уговорить Сидер присоединиться к нам…