Голодные игры. И вспыхнет пламя. Сойка-пересмешница

— А другие семьи, Китнисс? Те, что не в силах бежать? Разве не понимаешь? Дело уже не в нашем спасении. Начинается революция! — Он трясет головой, не скрывая отвращения ко мне. — Ты столько могла бы сделать… — И бросает перчатки Цинны мне под ноги. — Я передумал. Не желаю столичных подачек!

И Гейл уходит.

Задумчиво смотрю на перчатки. Столичных подачек? Надеюсь, это не обо мне? Я для него — еще одно произведение Капитолия, неприкасаемая? Все это так несправедливо, что меня охватывает злость. И страх. Каких безумств Гейл теперь натворит?

Сажусь у печки; чтобы продумать следующий ход, нужно хотя бы согреться. Хорошо еще, что восстания вспыхивают не за день. До завтрашнего утра Гейлу не удастся потолковать с шахтерами. Нужно опередить его и побеседовать с Хейзел, она как-нибудь успокоит сына. Да, но если явиться прямо сейчас, он выставит меня за дверь. Может быть, ночью, когда все уснут… Хейзел часто работает допоздна, заканчивая стирку. Подойду к окну, постучусь, изложу все, и она удержит Гейла от глупостей.

В голове звучит наш разговор с президентом Сноу.

— Мои советники опасались, что вы создадите массу проблем, но вы же не собираетесь создавать проблемы, верно?

— Нет.

— Я им так и сказал. Сказал, что любая девушка, сохранившая свою жизнь столь высокой ценой, не станет обеими руками отталкивать этот дар.

Хейзел тоже пришлось тяжело потрудиться, поддерживая жизнь родных. Она будет на моей стороне. Или нет?

Приближается полдень, а дни теперь короткие. В лесу лучше не задерживаться дотемна без особой нужды. Затушив угли, убираю объедки, а брошенные перчатки Цинны сую за пояс. Поберегу пока: может, Гейл еще передумает. Помню, с каким лицом он швырнул мне подарок, отвергая и вещь, и меня.

Выбираюсь из леса засветло. Беседа с Гейлом не удалась, но я не отступлюсь от своего плана. Пора искать Пита. Как ни удивительно, вероятно, с ним будет легче договориться.

Мы сталкиваемся на границе Деревни победителей.

— Охотилась? — По его лицу видно, Питу не по душе такая затея.

— Не совсем. В город собрался?

— Да. Обещал поужинать со своими.

— Ладно, давай провожу немного.

Этой дорогой почти не пользуются; самое подходящее место, чтобы потолковать по душам, однако слова почему-то не идут с языка. С Гейлом все получилось — ужаснее не бывает. Молча кусаю губы. Городская площадь с каждым шагом все ближе. Сделав глубокий вздох, отпускаю слова на свободу.

— Пит, ты бы согласился бежать со мной из дистрикта?

Он берет меня за руку и останавливается. Даже не смотрит мне в глаза: сразу понял, что это всерьез.

— К чему такие вопросы?

— Я не смогла убедить президента. В Дистрикте номер восемь — восстание. Нам пора уносить ноги.

— Нам двоим?.. Конечно, нет. Кого еще позовешь?

— Маму и Прим. Твоих родных, если они согласятся. Наверное, Хеймитча.

— А как насчет Гейла?

— Не знаю. Кажется, у него на уме другое.

Покачав головой, Пит невесело улыбается.

— Еще бы. Да, разумеется, Китнисс. Я готов.

— Правда?

В сердце смутно затеплился огонек надежды.

— Ага. Вся беда в том, что ты не готова, — вдруг произносит он.

Вырываю руку со злостью.

— Ты меня плохо знаешь. Собирай вещички.

И устремляюсь вперед. Он идет следом, в двух шагах.

— Китнисс.

Я не сбавляю скорости. Если моя идея Питу не по душе, другой у меня все равно нет.

— Китнисс, остановись.

От угольной пыли, покрывающей все вокруг, еще тоскливее смотреть по сторонам. Пнув грязный, обледенелый ком, позволяю себя нагнать.

— Нет, я правда готов бежать, если хочешь. Просто вначале надо посоветоваться с Хеймитчем. Как бы не сделать хуже для всех… — Внезапно Пит настораживается. — Что там?

Спохватившись, я лишь теперь замечаю странные звуки, которые долетают с площади. Свист, звук удара, испуганные вздохи в толпе.

— Идем. — Лицо моего спутника неожиданно каменеет.

Почему? Неужели он раньше меня догадался, что это за шум?

На площади явно что-то творится, но из-за толпы не видно. Пит забирается на деревянный ящик, брошенный возле стены магазина сладостей, и протягивает мне сверху руку. Потом вдруг отталкивает и резко шипит:

— Слезай! Слезай скорее!

— А что? — не сдаюсь я, пытаясь забраться на ящик.

— Китнисс, иди домой! Я буду через минуту, честное слово!

Вырвав ладонь из его руки, я проталкиваюсь вперед. Люди оглядываются, узнают меня и в страхе отводят глаза. Слышится жаркий шепот:

— Девочка, лучше бы ты уходила отсюда.

— Сделаешь хуже.

— Смерти ему желаешь?

Я почти ничего не слышу: сердце слишком громко колотится. Понимаю одно. Там, на площади, происходит что-то ужасное, и это касается лично меня. В конце концов пробившись через толпу, я вижу, что не ошиблась. И Пит был прав. И незнакомые голоса — тоже.