《Гойда》 (оригинал с Фикбука, слэш)

Юноша чуть не поперхнулся.

Но вовремя совладав с собой, немного приподнял бровь, слушая доводы, исходящие от государя, будто бы впервые слышал эти слова. По лицу Фёдора можно было прочесть и приятное удивление, и нескрываемое самодовольство, которое едва ли вообще сходило с его лица.

За столом повисло молчание, разносился лишь тихий стук посуды – воеводы стучали ложками по дну тарелок, да ставили кубки на голые доски. Алексей Басманов перекинулся парой острых взглядов с мужчиной напротив, и тот отвечал тем же.

Фёдор же жестом подозвал к себе прислугу, велев налить в свой кубок вина. Подбежавший холоп с поклоном исполнил безмолвную просьбу, не поднимая взгляда. После этого юноша поднялся со своего места с кубком в руках и сразу отшагнул, что пришлось как нельзя кстати. Будь парень менее расторопным, отец тотчас бы осадил его за плечо.

Мужчина со светлыми волосами и бородой, сидевший напротив Басмановых даже улыбнулся, глядя на поведение Фёдора.

А юноша, в самом деле, привлёк к себе много взглядов, подойдя прямо к государю. С наибольшею любопытностью на Фёдора глядел сам царь. Иоанн бросил короткий взгляд на старшего Басманова, который, казалось, готов был в любой момент ринуться к сыну и за шиворот оттащить его, но всё никак не решался, ведь поднимать суету подле государя не следует, особенно во время трапезы.

А тем временем Фёдор коснулся левого плеча и отдал медленный поклон, глядя в глаза государя. Иоанн не знал, что такого было в этих ясных глазах, полных лазурного неба. Он не мог понять, как это выражение белого лица, эти соболиные брови вразлёт, как они, будучи преисполнены горделивой надменности, вызывали трепет, точно перед весенними цветами, робко открывающими свои лепестки из бутонов.

Когда Фёдор протянул государю кубок, князь, сидевший подле государя, не сдержал усмешки и замотал головой.

- Сядь, Федя. – произнёс он. – Не приемлет государь наш из рук чужих пития.

- Отчего же, Андрюша? – спросил государь, касаясь кончиками пальцев жестяной чаши, поданной юношей. – Отчего же в этот день не преисполниться веры, что за страдания мои, послал Господь мне всех вас, верных слуг и честных христиан?

Фёдор выпрямился в полный рост, но не спешил отходить от трона. Он мельком взглянул на своего отца, который явно был в смятении от выходки своего сына.

- Отчего же, Андрюша, скажи-ка мне на милость, - спросил Иоанн, оборачиваясь к князю, подаваясь к нему вперёд, - нельзя верить мне, что отныне окружён я людьми добрыми и верными?

Андрей слегка свёл брови, внимая речам царя, и так и не дал ответа.

- Ежели яд здесь, за этим столом, в кушанье, питье, в умах али сердцах, - произнёс государь, откидываясь обратно на спинку трона и оглядывая собравшихся за трапезой, - всё одно – погибель моя.

С этими словами он осушил кубок залпом, высоко задирая голову. Когда царь с громким стуком опустил стакан, он глубоко вздохнул и закрыл глаза, будто бы ожидая ту погибель, что разила мимо, точно молния.

- Не погибель мы ваша, но спасение и опора. – тихо произнёс Фёдор.

И хоть голос юноши прозвучал едва слышно, напряжённый слух царя уловил эти слова, хоть и не подал виду, как и Фёдор сделал вид, что вовсе ничего и не говорил. Парень обернулся к отцу своему и занял своё прежнее место.

Примечание к части Подайте на хлеб, люди добрые: https://www.donationalerts.com/r/jack_gelb

Примечание к части Подайте на хлеб, люди добрые: https://www.donationalerts.com/r/jack_gelb

Земной поклон! Глава 1.3

День был безоблачным, оттого видно было, как небосвод уже готовился склониться перед вечерними сумерками. Ветра не было. Алексей Басманов гнал своего коня тугим хлыстом, заставляя его быстрее мчаться по дороге.

Воевода задержался в Слободе, раздавая поручения по приказам. Прибыли новые люди во служение великого царя всея Руси. Как человек ратный, Басманов отдавал короткие приказания, с которыми прибывшим стоило управиться до его приезда, а там уж можно было и обстоятельнее дела толковать.

Хоть Алексей и был краток, он упустил много времени в изъяснениях, и оттого и спешил пуще прежнего в усадьбу, где, по доносам, затаился изменник, что из отечественной казны крал. Князь был признан, не без голоса и самого Алексея, виновным в тяжких грехах, и прегрешения эти было должно искупить.

«Ох и служба наша тяжкая…» думалось Басману, пока мчался он сквозь заснеженную тропу.

Конь пробивал своими широкими копытами себе дорогу, Алексей же читал следы недавних всадников. Видимо, поспеет на подмогу ратным друзьям своим.

Вдали слышались крики, и в безветренном морозном воздухе поднимались две ленты сиреневого дыма. Уже издалека Алексей увидел, как из-под горизонта, заваленного белым снегом, вырисовываются чёрные зубья ворот усадьбы, куда он держал путь. Чем ближе подъезжал воевода, тем лучше его старые, но всё ещё зоркие и ясные глаза высматривали ту разруху, что говорила о том, что бой уже разгорелся.