Гоголь. Мертвая душа

В далекие-предалекие года, когда Гуро был еще молод и не искушен в чародействе, он всегда ощущал душевный подъем, когда приезжал в незнакомое место и видел новые пейзажи. Любопытный взгляд его так и перескакивал с предмета на предмет, подобно тому как белка скачет по веткам, нигде не находя себе долгого покоя. Его интересовало все: причудливая форма доспехов, покрой платьев, шпили на башнях, устройство черепицы, конфигурация мостов, прически, манеры, языковые особенности и народные обычаи. Потом эти вещи стали приедаться. Гуро не помнил точно, сколько лет он живет в России, но полагал, что достаточно, чтобы изучить ее вдоль и поперек, от столицы до самой захолустной деревеньки. Его взгляд не привлекали ни колокольни, ни бескрайние поля – настолько привычной они сделались декорацией. Днестр он видел впервые, но что ему был Днестр? Еще одна река, стекающая в море, соединенное с океаном.

Пробежавшись взглядом по речному руслу и крепости, Гуро повернулся, чтобы вернуться в центр города. По заброшенным рвам и валам крепости проносились быстрые тени облаков. Башни, похожие на толстых богатырей в остроконечных шлемах, глядели вдаль черными бойницами. Навстречу Гуро двигались три мужские фигуры. Только одна занимала пустынную дорогу, тогда как две остальных расходились все дальше в стороны, словно для того, чтобы не позволить одинокому путнику разминуться с ними.

Разбойники? Вот так просто среди бела дня? Гуро не испугался, скорее насторожился. Не понравились ему эти трое, совсем не понравились. Бросалась в глаза странная вялость их движений, точно им приходилось действовать через силу. Слишком замедленными они выглядели для разбойников.

Гуро попробовал сбить их с пути усилием мысли. Когда это не сработало, он добавил к умственному усилию энергетическое, исходящее из нижней части живота, однако и это не оказало на троицу ни малейшего воздействия. Они продолжали спускаться по. желтой дороге, разделенной зеленой травяной полосой. До них оставалось не больше двадцати шагов, когда стало ясно, что против этих троих придется использовать другие средства.

Неудача смутила Гуро, заставив его испытывать неуверенность. Очень небольшое количество людей было способно противостоять его гипнотическому воздействию. Даже Гоголь, сам обладавший магнетическим даром, не умел отражать психических атак. А эти трое, выглядевшие как самые обыкновенные простолюдины, преспокойно шли на Гуро, уже не скрывая своих агрессивных намерений.

Он остановился, определяя, кто из них главарь, с которого и следовало начать, чтобы сломать волю к сопротивлению остальных. Происходи дело в замкнутом помещении, Гуро все же сумел бы укротить незнакомцев, не прибегая к физической силе, но под открытым небом всегда существует слишком много факторов, рассеивающих внимание: игра света и теней, колыхание листвы, пролетающие птицы. Так что Гуро прибег не к магическим свойствам своего перстня, а повернул набалдашник трости и упер ее в землю, не позволяя стилету выскочить из полого ствола раньше времени.

– Желаете мне что-либо сообщить, господа? – спросил он, вкладывая особую иронию к обращению, нисколько не подходящему к отребью, что остановилось перед ним, растянувшись цепью.

«Господа» не пожелали сообщить ничего. Один выпустил из рукава гирю на цепочке. Второй вытащил из голенища сапога нож. Третий распахнул армяк, чтобы выдернуть из петли подвешенный там топор.

И снова Гуро поразила их медлительность. Он подумал, что эти трое просто вынуждены грабить прохожих сообща, потому что от одного такого увальня ничего не стоит убежать даже маленькому ребенку или женщине в юбках. Он подумал, что еще не поздно сделать это и самому. Допрыгать вниз по склону холма до самой реки, а там найти извозчика и добраться в гостиницу без приключений? Это было заманчиво, но совершенно неприемлемо. Гуро не имел привычки бегать от опасности. Идти ей навстречу – другое дело.

Он подождал, пока обладатель кистеня замахнется, уклонился от прогудевшего грузила и сделал выпад своей импровизированной шпагой. Клинок вошел в мягкое брюхо по самую трость. На одутловатой физиономии появилось изумленное выражение, которое часто можно наблюдать у людей, осознавших, что их жизнь обрывается прямо в этом месте, здесь и сейчас.

Двое других, державшихся до того в стороне, чтобы не зацепило кистенем, дружно пошли на Гуро. Вот именно что пошли, а не бросились. Времени было предостаточно, чтобы атаковать того, что размахивал топором, пока его напарник с ножом находился вне пределов досягаемости. Но на этот раз трость не достигла цели. Во время выпада разбойник отбил ее топором, а потом обрушил свое оружие на Гуро.

По счастью, удар был нанесен обухом и пришелся по руке, но она вся вспыхнула от боли, словно сквозь нее пропустили электрический ток, и выронила трость.