Гнусные гномы

– Не сейчас, Мерзавец! Ты мне все время мешаешь! – Урод опять повернулся ко мне и печально произнес: – Бедняга Вунтвор! Нам стыдно за тебя: у тебя нет ни золота, ни лекарства. А сейчас, чтобы ты навсегда нас запомнил, пора дать слово Паразиту. Вдруг ты все-таки сообразишь, как достать тысячу пятьсот золо…

Урод внезапно замолк, и физиономия у него вытянулась.

– Паразит, это ты?

Но дружок Урода все еще держал свой ножичек у моего горла. Урод стоял спиной к кустам. Он пошарил рукой за спиной.

– Мерзавец, ты?

– Ага! – отозвался придурковатый Мерзавец. – Это единорог.

– Конечно, это я, – раздался чудесный глубокий голос. – И уверяю вас, более удивительного и страшного зверя вы еще не встречали. А теперь соблаговолите выйти на середину поляны, чтобы нам было лучше вас видно.

Урод и Мерзавец соблаговолили. Единорог последовал за ними, упираясь рогом в спину Урода. Паразит убрал нож от моего горла и не очень уверенно протянул руку к единорогу.

– Даже и не думай, – посоветовал тот, – если, конечно, не хочешь сделаться фрагментом живописного панно. – Великолепное животное фыркнуло, и звук этот напоминал нежный перезвон колокольчиков. – Знаешь, бывают такие панно, изображающие реки крови, несчастных, корчащихся в предсмертных муках, и победоносного единорога с сияющим золотым рогом, красиво обрызганным кровью? Вам наверняка случалось видеть на гобеленах.

– Но вы нас не так поняли! – заюлил Урод. – В конце концов мы просто бедные ученики, такие же как Вунтвор. Мы просто хотели побеседовать.

– Видимо, вы беседуете с помощью ножей? – Чудесное создание легонько топнуло ногой. – Ну что ж, а я иногда использую в разговоре свой невероятно острый, сверкающий золотой рог!

Урод вымученно улыбнулся:

– Паразит, почему бы тебе не убрать ножик?

Паразит послушно спрятал нож.

– Мы просто обсуждали, как бы Вунтвору достать для нас тысячу пятьсот пятьдесят золотых.

– Мне кажется, сейчас уместнее было бы обсудить, где вы желаете быть похоронены, – возразил единорог.

– Э-э… Всего доброго! – сказал Мерзавец, и они с Паразитом скрылись в кустах.

– Подождите меня! – Урод припустил от единорога с невероятной скоростью, однако успел крикнуть: – Помни: тысяча шестьсот золотых… – И тоже скрылся в кустах.

Я сказал единорогу, что просто не знаю, как его благодарить.

– У меня есть идея на этот счет, – ответило это неподражаемое создание. – Моя голова сильно отяжелела после того, как я попугал этих молодых людей.

– Да уж, – ответил я. – Может быть, позже. К сожалению, негодяи прервали меня на середине заклинания.

– Колдовство? – фыркнул единорог. – Разве во мне недостаточно волшебства?

Я принес свои извинения. Единорог побрел к лагерю, несчастное мифическое животное с разбитым сердцем.

Но как же с моим заклинанием? Огонь уже погас. Осталось всего лишь несколько жалких угольков. А ведь я был так близок к успеху! Все выполнил, кроме самого последнего. Что же теперь делать?

Кто-то из спящих зашевелился, и раздалось сдавленное: «Проклятие!» Моя стычка с учениками, должно быть, разбудила некоторых моих товарищей. Сейчас кто-нибудь из них явится. Это облегчает мне выбор. Так как нет никакой возможности начать заклинание сначала, мне остается лишь поскорее его закончить. Я побросал оставшиеся ветки в догоревший костер и дул на угольки, пока языки пламени не начали лизать сухую древесину. Оставалось быстренько произнести нужные слова и надеяться на лучшее. Но пламя теперь было не голубым, как полагалось, а ярко-желтым. Ну, это мы поправим. Я потянулся к Катберту.

– Ну что еще? – насторожился меч. – Меня не обманешь! Я слышал угрозы.

– Уверяю тебя: мы здесь одни! Мне просто нужно отрезать еще одну прядь волос.

– Опять стрижка? – возмутился Катберт. – Это что, теперь будет моей постоянной обязанностью? Знаешь ли, подобные занятия могут испортить репутацию порядочному мечу. Я так и слышу, как другие волшебные мечи издеваются: «Ну что, Катберт, как дела? Все стрижешь?» Какой стыд!

Не обращая внимания на капризы Катберта, я отрезал еще одну прядь волос.

– Я ведь тоже люблю помечтать! – разглагольствовал он, пока я занимался делом. – Все эти путешествия! Это так утомительно, особенно если твой хозяин не дает тебе спокойно полежать в ножнах. Как бы мне хотелось обрести тихую пристань, вдали от этой мясорубки! Висеть себе на какой-нибудь теплой стенке, наполовину вынутым из ножен, так, чтобы я мог наблюдать, как другие суетятся вокруг. Но нет! Я вынужден вести бродячую жизнь и следовать за своим хозяином, участвовать в кровопролитных…

Не дожидаясь, пока Катберт договорит, я засунул его обратно в ножны. Надо было сосредоточиться. Я в последний раз заглянул к книгу: