Гнилые болота

Васъ, читатель, можетъ-быть, удивитъ эта личность, и вы назовете ее исключительною. Вы будете не правы. Вы могли не замтить этого типа, потому что вы ничего не замчали, что само не кричало о себ. Прочитайте снова большую часть любимыхъ, написанныхъ и прочитанныхъ вами, второстепенныхъ разсказовъ съ сытыми героями-помщиками, которымъ и хлбъ, и деньги валились съ неба, а не добывшей трудомъ. Что вы подмтили въ этихъ герояхъ? Почему избрали въ герои именно ихъ, составляющихъ меньшинство нашего общества? Не потому ли, что они приносили великую пользу, вели впередъ наше общество? Нтъ, тхъ, которые вели общество впередъ, вы не описывали, не могли, описывать, часто по независящимъ отъ васъ обстоятельствамъ, чаще же потому, что они не подъ-ростъ вамъ были. Этихъ же сытыхъ господъ вы описывали потому, что они сами кричали о себ; вы же просто писали подъ ихъ диктовку и не думали порыться въ ихъ душонкахъ. А молчаливые, полные испытанныхъ силъ, простые люди дла жили и умирали, не замченные почти никмъ; надъ ними разв только иногда глумились въ литератур, по поводу ихъ невзрачной одежды и неловкихъ манеръ, да толкали ихъ въ обществ за ихъ нечиновность. Теперь эти пошлыя отношенія приходятъ къ концу, но только приходятъ, не пришли. Между тмъ, эти люди были — сила. Сил нужна работа. Если находилась честная работа — сила шла на пользу, если нтъ — сила ужасала васъ, чистенькихъ и гладенькихъ, грязными, беззаконными и часто злодйскими длами. Когда проходилъ вашъ ужасъ, вы старались объяснить эти явленія, и тогда-то проявлялась во всемъ блеск ваша недальновидность. Вы рядили силу въ тотъ же плащъ, будто бы демоническихъ страстей, въ которомъ драпировались передъ вами ваши любимые крикуны. Ясно, что вы ея не понимали…

Но пора мн сказать, какое мсто получилъ отецъ. Ему нужно было получать опредленное ежемсячное жалованье и имть побольше, свободныхъ дней, чтобы порже имть удовольствіе быть подъ началомъ. Къ чиновничеству онъ чувствовалъ антипатію; некоронную службу со своимъ практическимъ умомъ онъ считалъ ненадежной. Если бы отецъ зналъ какое-нибудь ремесло, онъ совсмъ не сталъ бы служить; но ремеслу нужно было учиться, и на это требовалось время и денежное обезпеченіе. Отецъ поступилъ придворнымъ служителемъ… Тутъ-то я и сконфузился!

Въ какой азартъ пришли бы ветхіе люди отъ этого извстія. Знакомство съ сыномъ лакея! Лакей-холопъ! Онъ, можеть-быть, даже въ настоящую минуту дрогнетъ на козлахъ, слушаетъ площадныя остроты кучеровъ, дожидаясь какую-нибудь фрейлину, весело болтающую въ зал ветхихъ людей, и вдругъ въ ту же залу безцеремонно входитъ его сынъ, пожимаетъ руки гостямъ и хозяевамъ и начинаетъ разсказывать длинную-предлинную исторію жизни своего отца и своего дтства! Но не пугайтесь, я разскажу вамъ за это исторію моей бабушки, она родная — вы понимаете — дочь князя Тресково-Обухова, а родъ его происходитъ изъ мрака татарскихъ ордъ, когда-то терзавшихъ Россію. Sic transit gloria mundi!

III Жизнь моей бабушки

Въ вкъ Екатерины и никакъ не ближе

Началось въ Россіи…

Въ 1786 году у княгини Тресково-Обуховой родился десятый ребенокъ, четвертая дочь. Плодовита была прабабушка! Княжна Елисавета родилась въ сорочк; крестнымъ отцомъ ея былъ великій князь Павелъ Петровичъ; на третьемъ году у нея стали безъ помощи папильотокъ виться волосы, и черные, большіе глаза начали немного косить. (Эта легкая косота досталась по наслдству и моей матери, а потомъ перешла и ко мн. Другого наслдства бабушка намъ не оставила.) Признаки несомнннаго счастья и безнадежность имть еще законныхъ дтей, такъ какъ князь-супругъ умеръ, заставили княгиню-мать любить меньшую дочь боле другихъ дтей. Двочку баловали, любимые ея слуги блаженствовали блаженствомъ крпостныхъ людей стараго времени, не нравившіеся ей не смли появляться въ барскихъ покояхъ. Такъ прошло около семи лтъ. По прошествіи ихъ, въ одинъ прекрасный вечеръ княгиня-мать поужинала и умерла, сидя въ ванн и заказывая крпостному повару обдъ на слдующій день. Распоряженій относительно будущности семейства, кром заказаннаго обда, не осталось никакихъ. Княгиня жила, какъ вс русскія княгини, не считая доходовъ и расходовъ и помня одну пословицу: noblesse oblige, гласящую, въ вольномъ русскомъ перевод, большому кораблю большое и плаванье. Широко голубушка плавала! Десять человкъ наслдниковъ осталось почти ни при чемъ. Шестеро уже взрослыхъ сыновей раздлили наслдственныя крохи довольно странно: сначала поругались, потомъ дло дошло до рукопашной схватки, и, наконецъ, длежъ окончился тмъ, что княжескій домъ былъ буквально разобранъ по кирпичу, и каждый братъ взялъ свою долю мусора. Этотъ длежъ долго занималъ петербургскихъ сплетницъ, и, я думаю, многія восьмидесятилтнія старухи до сихъ поръ помнятъ слышанные ими въ дтств разсказы о длеж князей Тресково-Обуховыхъ. Княжнамъ пришлось пріютиться у родственниковъ.