Гнилое яблоко

– Что за… – пробормотал Отум, и я уловил его растерянность. Что бы там ни близилось, меня это не тревожило, потому что хуже быть уже не могло. Но Отум испугался. Он отпустил меня и поднялся на ноги. Совсем рядом с хрустом надломились ветки, и Отум закричал.

Похоже, мое убийство пока откладывалось.

Я поднялся на четвереньки, опираясь на здоровую руку. Вспышки боли зажглись повсюду во мне, как костры. Игнорируя их, я встал и развернулся.

Светлело с поразительной скоростью, или это в моей голове таяла тьма? Я смотрел и едва верил собственным глазам, но мне не хотелось ни кричать, ни даже убегать. Это был Громадина. Его силуэт, возвышаясь над местными низкорослыми деревьями, раскачивался на фоне лилового неба. Когда он приблизился, я рассмотрел его разгневанное крупногубое, крупноносое лицо с маленькими, как у слона, глазами. Отум стоял неподвижно, выпрямившись под падающими с неба каплями, и я ждал момента, когда он сорвется. Громадина поднял свою огромную руку и с силой опустил ее, круша ветки. Я слышал хруст, но не видел, чтобы упал хотя бы один лист. Но сомневаюсь, что Отум отметил это обстоятельство, потрясенный происходящим. Я улыбнулся разбитыми губами. Кто бы мог подумать, что детские мечты сбываются вот так. Однако, Отум смельчак – существо в три этажа ростом идет на него, намереваясь вбить его в землю, а Отум до сих пор с места не сдвинулся. Или просто отупел от страха?

Громадина вышел из-за деревьев и показался целиком. Очертаниями тела он походил на человека, но его руки и ноги с короткими толстыми пальцами были слишком велики. Он казался выточенным из камня, но в действительности его кожа была гладкой и теплой. Гигантская голова выдавалась вперед, слишком тяжелая, чтобы держать ее высоко поднятой. Нижняя челюсть своими размерами едва ли не превосходила остальную часть черепа. Изо рта торчали зеленоватые клыки. Конечно, все еще могло обернуться для меня хуже некуда, потому что Громадина, какой бы громадиной он ни был, на самом деле мог поразить только нервы Отума, но никак не его самого. Впрочем, едва ли Отум рискнет проверить…

Не рискнул. Он едва не врезался в меня, уносясь прочь. У меня не было желания оборачиваться на Отума. Усевшись на траву, я рассматривал Громадину. Образы фантазии, воплотившись в реальность, способны поразить своего создателя.

Завороженный зрелищем, минуту я не вспоминал о своих ранах, но они знали, как напомнить о себе. Рот наполнял соленый вкус крови, текущей из носа и губ. Каждый вдох сопровождался болью в отбитых подошвами Отума груди и животе. Но хуже всего была рука. Кровь закапала джинсы и пропитала рукав ветровки до локтя. В принципе, не такое уж сильное кровотечение для сквозного ранения, к настоящему моменту практически прекратившееся. Но рана была нехорошая, развороченная поворотом ножа. Кости наверняка задеты. Когда я смотрел на красную дыру в своей недавно целой конечности, я начинал дрожать. Шок притуплял ощущения, и все равно я бы многое отдал за таблетку обезболивающего.

(и еще больше за то, чтобы меня забрали отсюда)

Громадина склонился надо мной и замер, возвышаясь, как скала, покачиваясь в такт своему дыханию. Я расслышал, как он тихонько удовлетворенно посапывает, и на меня накатила пронесенная сквозь почти десять лет тоска.

В ладони пульсировало, будто гвоздь вколачивают. Пальцы слушались плохо. «Отнимутся, – подумал я с нарастающим ужасом. – Заражение крови, смерть». Хотя какой смысл думать об этом, когда я все равно ничего не могу сделать, разве что обвязать руку обрывком футболки. Нет, и это не могу. Мне никак не оторвать клок одной здоровой рукой. Я попытался помочь себе зубами, но все это было так неудобно, что я оставил затею.

Отум вряд ли вернется. Странно, после всех его попыток убить меня, я не испытывал злости, гнева, ничего такого, лишь сожаление. По крайней мере до тех пор, пока я в относительной безопасности.

Дождь плавно затихал, и так же постепенно, неспешно я впадал в оцепенение. Громадина распростер надо мной огромную руку, но дождь летел на меня сквозь нее. Что я буду делать дальше? Рано или поздно (скорее уж рано) Отум снова нападет на меня. Я не долго смогу спасаться бегством – я с ног валюсь, тогда как в Отуме кипит злая сила. Тогда что мне делать? Попытаться убить его? Убить Отума… На границе замысла и решения стояла глухая стена, и пока я не мог разбить ее. Убить…

– Да не хочу я никого убивать, – произнес я вслух.

Я всегда боялся потерять волевой контроль над собой, начать совершать претящие мне поступки под напором ситуации и обстановки. Еще в Рарехе я опасался сломаться, но Долина Пыли была хуже Рареха в тысячу раз. Рарех был только рукой зла, тогда как Долина – его сердцем.