«Глаза Сфинска» Записки нью-йоркского нарколога

         Ну, разве что, в пылу выступлений, они порой крепко ругались, как бы настойчиво я ни призывал их к нормативной лексике. Зато как здраво они рассуждали о жизни! Говорили о том, что нужно управлять своими эмоциями и всегда слушать голос разума. Верить в Бога, жить в мире и гармонии с собой и людьми. Не замечать соринку в глазу другого, а стараться вытащить бревно из глаза собственного. Не загадывать о далеком будущем, но и не предаваться излишней скорби о днях прошедших. Правильно питаться, соблюдать правила личной гигиены. А главное, вот что самое главное, о чем все они говорили хором и порознь: не употреблять наркотики и не пить алкоголь! Ведь это же такое зло! Этот проклятый героин, проклятые кокс, крэк, трава, водка. «Если бы не эта отрава, я бы не развелся с женой, не потерял работу, не сел в тюрьму. Имел бы семью, работу, квартиру, машину. Был бы человеком. А теперь кто я? Пустое место. Е…й торчок, junky! Живу в приюте. Должен раз в неделю отмечаться в прокуратуре. Сдавать и там, и здесь мочу на анализы. Покупать еду по продуктовой карточке для нищих. И все из-за чего? Из-за кокса и водки. Но теперь-то я твердо стал на путь исцеления. Буду во всем соблюдать меру, слушать голос разума, жить в гармонии...»           

         Приблизительно так, в таком духе, звучали их речи.  

         Но почему же эти мыслители полжизни просидели в тюрьмах? Почему они, так рьяно осуждая наркотики, употребляли их десятки лет? Как согласовать их речи, исполненные гуманистического пафоса, с их уголовными преступлениями? С их обозленными лицами?..    

         Я припоминал обороты и фразы моих недавних однокурсников. Они говорили то же самое. Причем слово в слово! Мой американский брат Марк, не он ли столько раз советовал мне «во всем соблюдать меру; не загадывать о далеком будущем, а жить настоящим; всегда слушать голос разума и т. д.»? Уж не из одного ли источника мудрости почерпнуты эти советы? Быть может, существует свод универсальных правил, своего рода «Катехизис для наркомана», желающего излечиться?

Эта смутная догадка впоследствии оказалась верной. Но тогда четкого ответа у меня не было. Как не мог ответить я и на другой вопрос: куда и почему постоянно исчезают эти люди? Ведь они же находятся под прокурорским надзором. Тем, кто самовольно бросит лечение,  грозит возвращение в тюрьму. Что же они – опять скитаются по городу, опять нюхают, курят, колются, пьют? Но ведь еще вчера, вот здесь, на этом самом месте, они так умно, так красиво толковали о вреде наркотиков. Неужели врали? Притворялись?    

          Вопросы, вопросы...

                                      Таинственная улыбка Лизы  

         Мы делили с ней офис.    

         Ее родители давным-давно приехали в Штаты из Сицилии, а Лиза родилась в Америке. Смуглолицая, с черными, как вороново крыло, жесткими волосами, широким разрезом темно-карих глаз и чувственными губами, которые она красила яркой помадой. Впрочем, ее макияж, хоть и яркий, был выдержан в одном тоне. В манере одеваться Лиза пыталась подражать светским дамам, но до этого уровня не дотягивала, в ее «светскости» сквозила некоторая вульгарность.      

         Голос у Лизыбыл зычный, смеялась тоже оченьгромко. Сложена была несколько непропорционально, природа, создавая ее, допустила небольшие перекосы: ее бедра были слишком узкие, ноги – худощавые, зато плечи и талия – широкие. Но Лиз все-таки обладала вкусом, не зря же была итальянкой: подбирала одежду такого фасона, чтобы скрыть все свои внешние диспропорции. Несмотря на свои пятьдесят пять, могла порой нарядиться очень даже «секси» – явиться в декольтированном платье, приоткрывавшем ее пышную грудь.

         Лиза обладала горячим темпераментом – сидеть долго на одном месте, да еще и молча, ей было крайне трудно. Ее постоянно куда-то несло, ее обуревала жажда деятельности. Жажда разговора. Жажда откровений.    

         Еще не закончилась моя первая трудовая неделя в этой замечательной клинике, как я уже знал про Лизу очень многое, из ее же уст. А если чего не знал, то лишь потому, что у нас все-таки было не так много свободного времени, к тому же разговоры на личные темы между сотрудниками очень не нравились директрисе Франческе. Директриса имела странную привычку ходить по коридорам и заглядывать в окошки в дверях – как идет лечение пациентов? Франческу выводило из равновесия, когда нарколог сидел в кабинете один, без пациента!Ведь нужно делать визиты, визиты...