«Глаза Сфинска» Записки нью-йоркского нарколога

         ...Лиза успела вцепиться в свою сумочку, уже очутившуюся в руках грабителя. Словно дикая кошка, кинулась к нему и с ходу заехала парню коленом между ног. Он, надо сказать, опешил, не ожидая от почтенной дамытаких бойцовских качеств. Вернув себе сумочку, Лиза тут же пустила в ход высвободившуюся руку и, что еще страшнее, – свой язык. Она дала настоящий бой, обрушив на грабителя такую отборную ругань, какую я не слышал ни от одного пациента, доставленного из тюрьмы. Мало того, она еще и погналась за ним!  

         Отбежав, парень остановился и ответил ей – издали – тоже бранью.

         – Иди лечись в клинику, f...ing junkу (е...й торчок)! – крикнула ему Лиза напоследок, даже в такой ситуации помня о своем профессиональном долге. 

                                                        ххх

         «Американского брата» Марка я считал своим первым учителем, но сам ученик тогда находился в первом классе, если не в детском саду. Лиза же стала моей второй учительницей этой сложнейшей науки – наркологии. Пыталась донести до меня то, о чем не пишут в специальных книгах. Многое из того, что мне прежде казалось неважным, на самом деле заслуживало особого внимания. О существовании некоторых вещей я вообще не подозревал.         

         Так, посмотрев известный фильм «Славные парни» (Goodfellas) – об итальянской мафии в Америке, с Робертом Де Ниро в главной роли, я спросил:

         – Почему от одного из героев фильма, когда он начинает торговать наркотиками, отворачивается вся мафиозная семья? Неужели лучше заниматься рэкетом?    

         Лиза растолковала: проблема не в том, что герой стал торговать наркотиками, а в том, что он торговал именно героином, и, что самое ужасное, сам начал подтарчивать*.  

         У итальянской мафии, оказывается, крайне негативное отношение к героину. Считается, что тот, кто прикасается к героину, становится абсолютно ненадежным, легко нарушает традиции. С таким нельзя иметь ни деловых, ни личных отношений.    

         – Но почему же героин? – не унимался я. – Какая разница? А что, тот, кто нюхает кокаин или пьет водку, более надежен? 

         – О чем ты говоришь, Марк? Конечно, большая разница! – недоумевала Лиз. – Ведь не зря же существует такое понятие: наркотик твоего выбора. Каждый человек не случайно же выбирает себе определенный наркотик. Это выбор на всю жизнь, это – любовь, любовь до гроба...

         И, прикрыв с внутренней стороны окошко в двери картонкой с надписью «Идет сессия. Не беспокоить!», Лиза посвящала меня в тонкости столь сложного понятия, как НАРКОТИК ТВОЕГО ВЫБОРА.      

         О, в этой области она была настоящим профессором. Еще бы! – четверть века употребления! К тому же была весьма многогранной: нюхала кокс, курила траву, глотала «колеса». Но ее любовью, звездой ее пленительного счастья все-таки был героин.  

         – Понимаешь, Марк, каждый наркотик по-своему изменяет твою душу и мозги. Скажи мне, какой наркотик ты употребляешь, и я скажу, кто ты, что ты за человек, – начинала Лиза свою лекцию. – Вот, скажем, кокаин. От кокса ты как бы взлетаешь, ощущаешь себя на вершине высочайшей горы. И оттуда, с самого пика, смотришь вниз. Ты властелин мира! Нет никого выше тебя, сильнее тебя, умнее тебя! Каково, а? Представь: минуту назад ты – ветошь, жалкий червяк, презираемый всеми. Вокруг тебя темно, сыро. И вдруг бьет поток света, все вспыхивает, и ты из крысы в грязном подвале превращаешься во всемогущего короля, становишься самим Богом! – красивые темно-карие глаза Лизы сверкали, в ее облике сквозила какая-то сумасшедшинка...     

         – Да-а... – неуверенно отзывался я, желая вернуть Лизу с той вершины на землю. – А героин? Что с ним? Разве героинщик не ощущает себя властелином мира?

         – О, нет. Героин  – это очень тонкая материя. Героин – это тайна. Это – мистика, мир полутеней и загадочных шорохов... – Лиза томно опускала веки, расслаблялась в своем кресле, словно медленно погружаясь в незримое джакузи блаженства. – Героинщик – как удав, спокойный, холодный. Он не спешит, его не подбрасывает до облаков. Героинщик медленно всем своим существом проникает в кайф, во все уголки и закоулки кайфа, смакует, улавливает каждый нюанс кайфа… 

         Лиза, в черном брючном костюме, начинала делать медленные, плавные телодвижения, шевелила руками, вся извиваясь. Она напоминала змею, у которой нет души. Вернее, душой этой змеи был героин.  

         – Героинщик хитрее, коварнее, чем кокаинщик. Он себе на уме, все его чувства заморожены, спрятаны в самых глубоких тайниках. Он все тщательно просчитывает, он психолог высочайшего класса. Но он знает награду: героин опускает в такое блаженство теплоты, окутывающей все твое тело и душу, что за эту теплоту ты отдашь все на свете, лишь бы там оставаться и не возвращаться в этот холодный мир... Понять героинщика, Марк, очень непросто, на это требуется много времени.

         – А алкоголик? Разве алкоголь действует иначе? Ведь алкоголь тоже «опускает», тоже согревает, даже обжигает горло и желудок, – возражал я, не сводя глаз с Лизы, которая продолжала «колыхаться в теплых волнах».