Глаза Фемиды

Время шло. Паша ежедневно убегал на лыжах в тайгу, промышлять с Орликом белок, а Антон, по привычке, продолжал отлавливать куропаток и кашеварить. С картошкой и горохом суп из них получался вкуснее и питательней. В непуганой стариком тайге Пашина охота получалась добычливой, настраивался новый путик и постепенно стали забываться и побег, и пожар, и другие огорчения. Жить оказалось можно и очень даже неплохо. Даже библиотечка нашлась, правда, божественная и на церковно-славянском. Антон попробовал разбираться в текстах для тренировки ума. Так же, как другие разгадывают кроссворды. Постепенно стало получаться и стал проявляться смысл написанного. Столетия назад написанное ложилось на душу и размягчало ее. Уходило ожесточение и ослабевала внутренняя пружина. Все чаще вспоминалась дочка, и возникала тревога за неуплаченные алименты. Воспоминания рождали опасение, что при первом же выходе на люди и контакте с властями, его снова арестуют за бродяжничество без паспорта, побег и неуплату алиментов и что-нибудь еще, что у милиции всегда найдется в запасе. Вывод напрашивался простой: если не отсидеть в тюрьме, после которой все одно жизни, как надо, не сложить, то придется отшельником доживать жизнь в тайге и умереть в одиночестве, наподобие Евсея Клейменова. Что в общем-то немного лучше, чем загнуться под забором или в драке с «бичами». А может, все-таки не уклоняться от бремени ответственности перед законом и сдаться? Отбыть, что положено, и снова стать человеком. — Такие мысли не покидали Колонтайца, когда он оставался наедине с собой, но с возвращением из тайги друга, на время улетучивались, чтобы через некоторое время возвратиться опять. Душевный покой не наступал, несмотря на покой окружающий. Казалось, умиротворение природы и тишина здесь никогда не нарушатся. Время вокруг как бы оцепенело от холодов и перестало двигаться.

Но однажды таежный покой вдруг резко нарушился. Паша как раз вернулся с малого путика и, довольный промыслом, освобождался от лыж и заплечного мешка. Вдруг забеспокоился Орлик. Не так, как на зверя, а по-другому. Забегал, засуетился, заприпадал на передние лапы и все смотрел в одну сторону: за Шайтанку. Паша догадался, что собака что-то знакомое и для себя не страшное слышит. И тоже прислушался. Из-за излучины едва — едва различимо доносился гул, похожий на звук самолета, но несколько поглуше. «АТЛка по льду реки идет, — определил Паша и предложил Колонтайцу: — Приготовься встречать гостей». — «Мне что — спрятаться?» — поинтересовался Колонтаец. «Хозяева от гостей не прячутся, — поправил его Москвич. — В твоей бороде никто тебя не опознает, а паспорта в тайгу с собой не носят. Ружье возьми, однако. Сначала поглядим что за люди». Колонтаец выбрал почему-то мелкокалиберку, закинул ее за плечо и вышел на поляну перед домом в ожидании встречи.

АТЛка (артиллерийский тягач легкий) по льду реки бежала резво, как катер, далеко разбрасывая по сторонам снежные буруны и нещадно коптя половинкой танкового дизеля. Переданная из армии, она теперь честно дослуживала «на гражданке» геофизикам из сейсморазведки — неразлучному экипажу, конкретно: механику-водителю Петрухину и взрывнику Пацевичу. Друзья демобилизовались по сокращению из вооруженных сил и, за неимением гражданских специальностей, устроились работать по воинским в экспедицию. В которой, среди вербованных со всего света, таких же неприкаянных как и они, дембеля понабрались нехорошего и в отрыве от нормальных взаимоотношений малость одичали. Да, честно говоря, и не ведали друзья белорусы местных порядков и традиционных норм поведения. Считали, что в отрыве от цивилизации закон только один — тайга и прокурор в ней — медведь, для разговора с которым нужна двустволка, крепкие руки и твердый глаз охотника-первопроходца. Первопроходцами (или первопроходимцами) друзья себя и считали, и вели себя в тайге так, словно до них в ней никогда никого не бывало, не будет и хозяев не найдется. Из-за чего не раз бывали биты. Переделка, в которую они попали осенью в избушке Няшина на Торм-агане их ровно ничему не научила. Выбрались живыми — и слава богу. Можно продолжать охотиться. А попадутся им обидчики — то и поквитаться можно. На этот случай Пацевич всегда возил с собой толовую шашку с куском бикфордова шнура. И в сегодняшний рейс друзья выехали вооруженными, хотя и не на охоту: начальник экспедиции решил сам проехать маршрут перебазировки сейсмопартии. Данные аэрофотосъемки свидетельствовали, что в месте предполагаемых работ удачно расположено охотничье зимовье с добротными постройками. Следовало изучить возможность их использования для размещения партии. Для АТЛки по неглубокому снегу сто километров — не расстояние. Особенно, когда экипаж на подпитии. Еще до захода солнца, обозначенная на карте, избушка открылась из-за поворота. На пути к ней в снегах стояли двое в оленьих дохах, на лыжах и с ружьями. Перед ними вертелась собака.