Глаза Фемиды

Возможно потому, что Миронов всегда ощущал себя колонтайцем. Колонтайцем и по происхождению и по ментальности. И был от этого счастлив, примерно, до тринадцати лет. Именно до этого возраста он принадлежал к беспечному племени обитателей детского дома № 13 имени Александры Коллонтай. Жил в нем Антон ни о чем особенно не задумываясь, кроме добавочной порции каши или предстоящего похода за морковкой на чужой огород, пока не настала пора из обжитого, хотя и не очень теплого и не очень сытого угла выбираться в чужую и не очень понятную жизнь — в ремесленное училище. Затем последовали заводское общежитие, матросский кубрик и студенческая «общага» — когда после демобилизации, из всех институтов Миронов выбрал для себя наиболее близкий — лесотехнический. В институте Миронов не скучал, голодал вместе с другими студентами, ходил в турпоходы и выучился играть на гитаре. После третьего курса он неожиданно для себя вдруг женился. Женился бестолково, ни в себе, ни в невесте не разобравшись. На студенческой «балдежке» по случаю успешного завершения семестра, Светлана прижалась к нему теплой и мягкой грудью, улыбнулась приветливо и обещающе, и Антон, с детства не знавший ни ласки, ни нежности, загорелся и растаял, как тает на горячем камине восковая свеча. Из мягкого воска, известно, лепи что хочешь. И Светлана, эта ваятельница в мини-юбке, натура волевая и страстная, взялась лепить из Антона себе супруга. Бедняга и не сопротивлялся. Тринадцатого августа Светлана привела его в дом родителей уже как мужа. Из-за обитой черным дермантином, в медных пуговках двери на Антона пахнуло удушьем того устойчивого достатка, который гнездится исключительно в домах очень ответственных или потомственно-торговых работников. Семья, в которую ввела Антона Светлана, состояла на одну треть из торговых работников, на одну треть из ответственных и на одну треть из безрассудно безответственных. К последним была отнесена Светлана, без одобрения родителей выскочившая замуж за огольца-детдомовца. Но что случилось — то случилось. Ответственный тесть приказал теще-торговке из этого публичной трагедии не делать, общественность не будировать, а, наоборот, гордиться полезным для анкеты зятем-пролетарием и терпеть — авось стерпится. А может, и какая выгода получится.

Теща вняла мудрости и голосу супруга и принялась терпеть изо всех сил. От ее показного терпения Антона вскоре стало выворачивать.

- Уйдем на квартиру, — предложил он Светлане.

- И не думай, — испугалась Светлана. — Ты знаешь, меня что-то подташнивает и я хочу солененького.

Антон понял, что погибает, смирился с безнадежностью, перешел на вечерний факультет и устроился на работу.

- И правильно, — одобрил тесть. — Трудовой стаж для будущей карьеры большое значение имеет.

- Вразумил его бог! — обрадовалась теща. — Лишняя копеечка в семье не помешает.

Когда родилась дочка, Светлана с тещей ее тайком окрестили.

- Зачем? — попробовал возмутиться Антон.

- Тебе этого не понять! — сверкнула стальными глазами жена.

- Где ему, колонтайцу, — поддакнула теща.

- Что поделаешь — бездуховность, — подытожил тесть и углубился в чтение «Правды».

С этого момента Светлана стала постепенно отдаляться от мужа. Антон это ощутил всей кожей и сделал отчаянную попытку: «Мне комбинат в общежитии специалистов комнату предлагает, а в перспективе — квартиру. Переедем?» «Вот еще! — не согласилась жена. — Из благоустроенной — в общагу? С удобствами в конце коридора? Да никогда! Не живала я в общежитиях — и не буду. А если тебе у нас плохо — то я не держу».

Вечерами теща пилила своего благоверного: «Зятек у нас неперспективный какой-то — перед знакомыми стыдно. Представляешь, наносят нам визит Полянские (ты же знаешь, каких усилий мне стоило их зазвать), а наш колонтаец выходит в ковбойке и тренировочных брюках. И рукава засучены — ребенка купает. Естественно, у Полянских возник вопрос, где наш зятек работает. Поневоле пришлось сознаться, что на лесокомбинате. Они, конечно, ничего не сказали, но видно по глазам, что не одобрили. У них самих зять знаешь где? Рукой не дотянешься. Пристроил бы и ты нашего, да чтобы дома пореже был. Устаю я от него: смолой пахнет, как лесопилка. Да и на внучку он дурно влияет».

Тесть задумался, созвонился с кем следует, согласовал, как полагается, даже коньячком смазал, да и пристроил зятька в областной комитет профсоюза лесников, техническим инспектором.

- Не робей, тяни эту лямку, — председателем обкома станешь, — напутствовал он зятя за вечерним чаем. — Охрана труда — дело благородное. Но только после смерти нашей Родина поймет, кого она потеряла.

Антон туманного намека не понял, впрягся в профсоюзную лямку и потянул. В профсоюзах, как и везде, любят тех, кто тянет. И любовь свою выражают тем, что в сдвинувшийся возок стараются поднавалить еще и еще: ведь тянет же! На другого грузи — не грузи, а где сядешь, там и слезешь. А то что зарплата у того и другого одинаковая — это иной разговор, который и заводить неприлично и не принято.