Глава Шарлотты

Миссис Атанаби оказалась настоящим тираном. Очаровательным, в ее милом беспорядочном стиле, но очень требовательным! Ей все было мало. Репетиция, репетиция, репетиция. На пуанты! Шимми! Поворот через бедро! Классический балет! Современный танец! Немного джаза! Не топать! Ритм! На цыпочках! Надо было делать все в точности, как она хотела – а у нее были свои особенные представления о некоторых танцах, просто до одержимости. Сами по себе танцы оказались несложными. Твист. Манки. Ватуси. Пони. Автостоп. Свим. Хаклбак. Бугалу. Трудно было делать все в точности, как этого хотела миссис Атанаби. И как часть хореографической композиции. И синхронно. Над этим мы проводили больше всего времени. Как держать руки. Как щелкать пальцами. Повороты. Прыжки. Нам нужно было научиться танцевать одинаково, а не просто вместе!

Больше всего мы работали над бугалу. Это была главная изюминка танцевального номера миссис Атанаби, она использовала бугалу как переход от одного танцевального стиля к другому. Но их было столько видов: латинское, ритм-энд-блюз, фанк-бугалу – невозможно не перепутать! А миссис Атанаби была ужасно щепетильна по поводу каждого! Забавно, что она могла быть такой растяпой в одном – например, она ни разу не пришла на репетицию вовремя! – и такой строгой в другом – не дай бог сделать диагональное шассе вместо бокового! Осторожно, мир уже не будет прежним!

Я, кстати, совсем не хочу сказать, что миссис Атанаби не была добра к нам. Надо отдать ей должное. Она была ужасно хорошей. Подбадривала нас, когда нам не давалась какая-то новая последовательность:

– Маленькие шажки, девочки! Все начинается с маленьких шажков!

Она могла удивить нас пирожными после особенно тяжелой репетиции. Развозила нас по домам, если мы задерживались на репетиции. Рассказывала смешные истории об учителях и истории из своей жизни – как она выросла в Восточном Гарлеме[1], как многие из ее друзей «пошли по плохой дорожке», как ее спасло шоу «Американская эстрада». Как она встретила своего мужа, тоже танцора, на представлении Цирка дю Солей в Квебеке: «Мы полюбили друг друга, делая ласточку на канате на высоте ста метров».

Это было очень насыщенное время. Когда я ложилась спать, у меня в голове столько всего крутилось! Фрагменты мелодий, все, что я должна была выучить, математические уравнения, списки дел. Я слышала гарлемский акцент миссис Атанаби: «Это бугалу, детка!» Иногда я надевала наушники, чтобы заглушить всю эту болтовню у меня в голове.

Но было так весело, я не променяла бы это время ни на что другое. Самое лучшее во всех занятиях с миссис Атанаби и во всем остальном – хоть я и не хочу показаться банальной – было то, что мы с Ксименой и Джун и правда лучше узнали друг друга. Ну ладно, пусть это звучит банально. Но это правда! Я не говорю, что мы стали лучшими подружками. Джун продолжала общаться с Ави, а Ксимена – с Саванной. Я все еще играла в точки с Майей. Но мы постепенно становились друзьями. Настоящими друзьями.

Кстати, язвительность Ксимены была напускной. Она могла избавиться от нее в любую минуту. Как шарфик – носишь, пока не зачешется шея. Когда она была с Саванной, она надевала шарфик. С нами она его снимала. Но это не значит, что я перестала рядом с ней нервничать! О боже. Вспомнить только, как я с ума сходила, когда она в первый раз должна была прийти ко мне домой! Я была просто нелепа! Я переживала, что мама вгонит меня в краску, что у меня слишком розовые игрушки на кровати. Я стеснялась постера группы Big Time Rush на двери моей спальни. Боялась, что наша собака Сью написает на нее.

Конечно, все обошлось! Ксимене все понравилось. Она сказала, что у меня классная комната. Предложила помыть посуду после ужина. Шутила над смехотворной фотографией, на которой мне три года, что было норм, потому что я там похожа на тряпичную куклу. В какую-то минуту, даже не знаю, когда именно, я перестала все время думать: «Ксимена Ван у меня дома! Ксимена Ван у меня дома!» – и просто начала получать удовольствие от общения. Это был переломный момент для меня – я прекратила вести себя как идиотка рядом с Ксименой. Больше никаких рвотных спазмов. Думаю, именно тогда я тоже сняла свой шарфик.

В любом случае февраль был напряженным, но прекрасным. К концу месяца мы почти каждый день приходили ко мне после школы: танцевали перед зеркалом, исправляли ошибки, отрабатывали синхронные движения. Когда мы уставали или падали духом, кто-нибудь из нас говорил с акцентом миссис Атанаби: «Это бугалу, детка!» И у нас открывалось второе дыхание.

Иногда мы не репетировали, а просто сидели у камина в гостиной, делая домашку, или болтали. Или время от времени искали Горди Джонсона.

Почему я люблю хеппи-энды

Чего мне не хватает сейчас, когда я уже выросла, так это счастливых концовок в фильмах. В детстве все фильмы заканчиваются хорошо. Дороти возвращается в Канзас. Чарли получает шоколадную фабрику. Эдмунд мстит за себя. Это мне нравится. Люблю хеппи-энды.