ГЛАВА 2

Монотонный звон, заполнивший собой пространство черного небытия, реверсом вернул его в сознание. Первые мгновенья создалось впечатление, что это и есть мир, в котором он существует. Но мозг, усомнившись, самовольно предприняв попытку осмыслить происходящее, порывшись в памяти, вспомнил, что его зовут Адам. Но это было всё. Как он сюда попал и что это за место, в котором сейчас находилось его тело, было ему неизвестно. Испытывая дискомфорт от своего физического состояния, он прислушался к ощущениям и понял, что затылок ноет от сильного ушиба, вызывая тошноту и головокружение. Решив дотянуться до источника боли, Адам дёрнул руками, и буквально через секунду окружающая его темнота резко сменилась светом. А всё от того, что кто-то невидимый, похоже, сдёрнул кусок непрозрачной ткани с глаз, заставив его рефлекторно зажмуриться. Когда через какое-то время он осторожно приоткрыл веки, то ничего не понял. Окружающее пространство было размыто, давя чем-то массивным, расположенным прямо над ним. Решив выяснить, что это, Адам, проморгавшись, попытался сфокусироваться и увидел близко над головой теряющуюся в темноте, давящую своей бесконечностью ровную поверхность, на которой расположились практически не двигающиеся, похожие на тени расплывчатые фигуры, одна из которых, сдвинувшись с места, уверенно направилась прямо по потолку в его сторону. Удивлённо следя за её приближением, Адам сделал для себя неожиданное открытие, осознав, что находящаяся над его головой поверхность – это пол, а он, вытянув руки, висит вниз головой среди знакомых полупустых полок, в ангаре-гараже. Зрение его пришло в норму, и он увидел, что его окружал с десяток страшно заросших, грязных бородатых мужчин, одетых в невероятно старую и рваную одежду, в элементах которой встречались выцветшие от времени военные нашивки, драные солдатские куртки и различная военная атрибутика. Все эти люди были похожи на толпу много лет назад дезертировавших из армии солдат. Мятые каски, одетые на голову у пары человек, усиливали общее впечатление, а одинаковые дубинки и палки с заточенными металлическими наконечниками придавали этим людям устрашающе дикий вид. Фигура, отделившаяся от общей массы внимательно следящих за ним мужчин, уверенно приближалась к нему и, подойдя ближе, оказалась тем самым с жилистыми руками худощавым человеком, с которым Адам прошлой ночью столкнулся в пещере. Подтверждением тому служил и заживающий кровоподтек на его виске, и знакомый внимательный, злой взгляд. Приблизившись вплотную, он присел, оказавшись лицом к лицу с Адамом. “Вакскот…” – презрительно проговорил он, махнув перед его носом хорошо знакомой дубинкой, вернувшейся вновь к своему хозяину. И хотя Адам не знал языка, на котором говорил мужчина, но выражение его лица и тон, которым он произнёс фразу, не оставляли сомнения в том, что сказанное было не пожеланием доброго утра. Человек, зло скривившись, подцепил пальцем завязанную на руке Адама грязную ленточку желаний, собираясь сорвать её. “Простите, что ударил вас, я не нарочно”, – собравшись с силами, заплетающимся языком пролепетал Адам. “Он не понимает тебя”, – раздался за его спиной властный голос. Жилистый замер, словно голос одним своим звучанием передал ему телепатический приказ остановиться, и, почтительно отступив назад, вернулся на свою исходную позицию. Попытка увидеть говорившего не принесла Адаму успеха, а только отозвалась приступом боли в затёкшей шее и разбитом затылке. Тихо застонав от боли, он ненадолго закрыл глаза, а когда открыл их снова, в поле его зрения стоял высокий статный мужчина, совершенно невероятным образом быстро и бесшумно переместившийся из-за его спины. Властная осанка, мощная фигура, мускулистые руки воина и сильная грудь, на которой через перекинутую через шею металлическую цепочку висел старый проржавевший пистолет, буквально излучали уверенность и угрожающую силу. Наголо бритый череп тускло блестел в полумраке ангара, а внимательные глаза, не отрываясь, смотрели на висевшего вниз головой пленника. “Где ты это украл?” – спросил мужчина, сделав шаг, и агрессивно толкнул носком грязной обуви, ленточку желаний на руке Адама. “Я не крал, – прохрипел Адам, ловя себя на чувстве омерзении, от этого наглого, испачкавшего его, грязного касания – это мой талисман, это…” Вглядевшись в лицо мужчины, Адам испуганно вздрогнул, почувствовав, как по телу пробежали мурашки ужаса. Подтверждением тому, что перед ним стоял человек, которого он хотел бы сейчас меньше всего видеть, была наброшенная на его плечи сделанная из грязных автомобильных чехлов накидка. “Каяф”, – еле слышно пролепетал Адам. “Ты знаешь меня? – гордо откинув голову назад, величественно спросил мужчина. – Это странно и хорошо. Но я не знаю тебя. Кто ты?” “Я Адам, Адам Фёрст”, – тихо ответил испуганный Адам. “Да, – кивнул Каяф, – дух горы, как всегда, был прав. Он всё знал наперёд и сказал, что ты придёшь”. Чувствуя, что теряет сознание, Адам медленно проговорил: “Прикажи развязать меня, я не убегу”. Каяф повернулся к стоящим за его спиной мужчинам и произнёс: “Инкхн сек вор куанкум чи пхаксни”. Неожиданно для Адама он разразился смехом, отозвавшимся болью в раненой голове Адама. Остальные присутствующие тут же последовали его примеру, огласив своды ангара громким хохотом. “Что смешного я сказал?” – облизнув пересохшие губы, выдавил из себя едва не теряющий сознания Адам. “Ты обещал не убегать, – сквозь смех произнёс Каяф, – а я перевёл воинам твои слова”. “И что здесь смешного?” – снова спросил Адам. “А то, что тут некуда бежать, – счастливо улыбаясь, ответил предводитель дикарей, – здесь везде мои воины. Я знаю всё, что происходит: и здесь, и вокруг на много дней пути”. И внезапно, резко стерев с лица улыбку, угрожающе продолжил: “Например, то, что ты бывал здесь и раньше, и то, что ты крал еду, которая тебе не принадлежит”. Воины, услышав, что тон их вождя сменился, тут же затихли и, придвинувшись ближе, стали плотным полукольцом вокруг, угрожающе глядя на висящее тело Адама, голова которого кружилась так, что, казалось, стоящие в поле его зрения люди включили рождающую тошноту невероятную карусель. С трудом проталкивая в лёгкие воздух, закатывая глаза, он выдавил из себя: “Я не…” “Тобой провоняло здесь всё, – взорвался яростью Каяф, – за такое воровство полагается смерть. Так говорили предки, так учит древний закон”.