Гладиаторы

— Да. Феликс заплатил ему хорошие деньги и сражение с моими гладиаторами для него заманчиво. Моя школа молодая, но уже хорошо себя зарекомендовала, особенно после выступления в Капуе.

Децебал молчал. Перспектива убивать братьев ему никак не улыбалась, но отказаться он не мог — рабский ошейник с него пока никто не снял. Придется принимать участие и его меч снова обагрится кровью. Только бы не пришлось сражаться с товарищами.

— Децебал, ты считаешь, что сможешь выстоять в бою против Артория? — спросил Акциан.

— Я никогда не видел его техники боя, но знаком с римской школой юлианцев. С ними дрались Давид и Юба. Я считаю, что их слава сильно преувеличена.

— А ты знаешь, что Арторий никогда не оставляет своих противников в живых?

— Слышал об этом. И это меня совсем не пугает.

— Если ты сумеешь его победить, то уже к следующим играм станешь блистать на арене в самом Риме. И тогда деревянный меч свободы будет твоим. Наш император Веспасиан любит хороших бойцов. Может быть, он даже предложить тебе поступить в преторианскую гвардию.

— Да, господин, — дак покорно склонил свою голову. — А кто пойдет со мной из нашей школы?

— Трое молодых галлов из последней партии.

— Но они ведь совсем не готовы к настоящему бою, — возразил Авл.

— Ничего. Я выбрал именно их. Этого вполне хватит за те деньги, что мне заплатил Феликс….

….Юлия прибыла на виллу своего мужа по его вызову, но не думала здесь задерживаться надолго. Завтра же она уедет в Помпеи. Здесь он ей ничего не сделает. Тем более с ней верные слуги и рабы.

Феликс вошел в её покои.

— Это ты? Вот неожиданная честь, — произнесла она.

— В последнее время мое появление для тебя не желательно, любезная жена. Не так ли?

— Ты так догадлив, муж мой. Но если тебе это известно, то зачем ты пришел ко мне? Разве я так волную тебя как женщина? Насколько я знаю, ты предпочитаешь куртизанок. Неужели прелестная Аспазия уже не так благосклонная к твоим подаркам? Или у тебя закончились молодые рабыни?

— Ни то и ни другое. И Аспазия ко мне по-прежнему благосклонна. И рабыни есть прелестные. Больше того я купил недавно двух новых. Дело не в этом. Я пришел поговорить с тобой совсем о другом. В наши времена нравы сильно распущены и все давно уже с этим смирились. После правления императора Нерона все стало возможным. Но твое поведение превзошло все границы дозволенного. Ты опозорила мое имя связью с гладиатором. Если бы это была мимолетная прихоть, я бы не стал придавать этому значения. Были же у тебя связи даже с черными рабами. Я знал, что ты несколько лет назад призывала к себе во время омовений громадного раба, что таскал волу и дрова для кухни. Но это было всего два раза. Я понял, тебе хотелось новых острых ощущений. А фаллос этого раба стоил того, чтобы на него посмотреть. Но эта связь с гладиатором затянулась, и мое имя может стать посмешищем для толпы. А имя моего доблестного прадеда Марка Сильвия Феликса известно не только в Помпеях, но и в Риме. Благодаря его мужеству вздохнула свободно вся Италия.

— И что я должна сделать? Расплакаться от умиления?

— Нет. Этого я от тебя не жду. Я уже сам принял меры, и все твои рабы отправлены в деревенские эргастерии, а вольноотпущенники на твою виллу.

— Это по какому праву? — вскипела Юлия. — Эти рабы достались мне в наследство от отца! И только я могу им приказывать!

— Ты так прекрасна в своем гневе. Пожалуй, лучше самой Аспазии. Клянусь богами!

— Твои комплименты неуместны!

— Это еще не все плохие новости, дорогая жена. Я поставил у твоих дверей стражу из моих рабов и тебе запрещено покидать свои покои. Тебя здесь больше некому защищать. Пойми это и смирись с неизбежным.

— Это еще почему?! — Юлия вскочила на ноги. — По какому праву я заперта в этих покоях?!

— Я объясню. Завтра на моей вилле состоится прием знатных гостей.

— И я должна буду присутствовать на оргии? Ты же знаешь, что я ненавижу твои оргии, Гай. От твоих гостей меня тошнит.

— Нет. Разве я когда-нибудь заставлял тебя присутствовать на моих пирах? Но это будет не просто пир. Здесь состоится бой гладиаторов и выступит твой драгоценный Децебал.

Юлия была так поражена услышанным, что не могла открыть рот, и только смотрела на довольное лицо мужа. Феликс наслаждался её бессильным гневом несколько секунд и потом произнес:

— И он отсюда живым не выйдет. Это я могу тебе обещать. Гладиатор, опозоривший имя Гая Сильвия Феликса должен умереть. Только его кровь может смыть пятна с моего имени. И так будет. Хотя умирать тоже можно по-разному.

— Ты не посмеешь! — зашипела она.

— Посмею. А ты шипи, шипи, сколько хочешь. Твой яд мне не опасен. Я вырвал твои ядовитые зубы! — Феликс засмеялся.

— Зачем тебе это? Зачем тебе его жизнь, Гай? — взмолилась она. — Зачем тебе эти пустые слова о чести? Ты же торгаш, а не патриций. И для тебя главное деньги! Разве его смерть сделает тебя хоть на один сестерций богаче?

— Его смерть принесет мне большую выгоду, дорогая жена. Кстати, Юлия, а ты помнишь о моих муренах (хищная, напоминающая змею, морская рыба. Весьма неприятная на вид. Но римляне считали её деликатесом)?

— Что? — не поняла она.