Гитлер. Неотвратимость судьбы

В конце концов Гитлер проявил решительность и приказал овладеть казармами любой ценой и, если надо, палить по ним из пушек. На это фон Лоссов пообещал открыть ответный огонь. Началась перестрелка, но она очень скоро закончилась, не причинив никакого вреда ни одной из сторон, бот тогда-то Гитлер начал свой знаменитый марш на Берлин во главе колонны в несколько тысяч боевиков.

Первое, что увидел Гитлер, войдя в Мюнхен, был огромный плакат, который гласил: «Честолюбивые проходимцы с помощью обмана и измены своему слову превратили манифестацию национального возрождения в сцену отвратительного насилия. Заявления, вынужденно сделанные мной, генералом фон Лоссовом и полковником Зейсером под угрозой револьвера, недействительны и не имеют силы. Германская национал-социалистическая рабочая партия, а также боевые союзы «Оберланд» и «Имперский флаг» распущены». Надо ли говорить, что плакат был подписан генеральным комиссаром Баварии фон Каром.

Но отступать было некуда, и Гитлер двинулся навстречу своей судьбе. Рядом с ним размеренно вышагивали Людендорф, Геринг, доктор Вебер, Шойбнер-Рихтер и Крибель. Единственным представителем «господ с севера» был приглашенный Людендорфом лидер «фелькише» Северной Германии Альбрехт фон Грефе.

На мосту через Изар их встретили полицейские. Они направили на мятежников винтовки, и тогда к ним вышел Геринг.

— Мы ведем с собой заложников, — крикнул он, — и если вы будете стрелять в нас, мы перебьем их!

Угроза подействовала, и колонну пропустили. Хотя никаких заложников у мятежников не было по той простой причине, что Гитлер приказал их отпустить. Благополучно миновав мост, колонна долго блуждала по городу и наконец оказалась на перекрестке двух улиц. Их встретил большой отряд полиции, и случилось непредвиденное. Один из штурмовиков слишком резко отвел приставленную к его груди винтовку — и раздался выстрел. Он послужил сигналом к началу действий, и стороны открыли яростный огонь.

Еще до того как раздался первый выстрел, Гитлер приказал: «Сдавайтесь!» Но уже в следующее мгновение шедший рядом с ним Шойбнер-Рихтер как подкошенный рухнул на мостовую. Вместе с ним упал и Гитлер, вывихнув при этом руку. Большинство штурмовиков попадало на землю, часть обратилась в бегство. Стоять остался лишь один Людендорф. Так ничего и не сообразив, он в сопровождении майора Штрекка медленно проследовал мимо направленных на него винтовок. Стрелять в прославленного генерала никто не отважился, но он был арестован. Людендорф дал волю негодованию и во всеуслышание заявил, что «отныне для него более не существуют немецкие офицеры» и что он «никогда больше не наденет офицерского мундира».

Появились первые жертвы «революции», и четырнадцати участникам мятежа так и не суждено было узнать, чем закончилась вся эта заваруха. Среди убитых оказался и второй председатель нацистской партии Кернер. Что касается Шойбнера-Рихтера, он умер на месте.

А затем случилось то, о чем Гитлер предпочитал никогда не вспоминать. Очнувшись от сильной боли в руке, он вскочил и… бросился наутек. И бежал он до тех пор, пока перепуганного вождя не догнал на машине доктор В. Шульц и не усадил его в автомобиль. По уносящей лидера нацистов машине полицейские открыли ураганный огонь. К счастью для Гитлера, ни одна пуля не попала в него.

Пребывавший в состоянии, близком к истерике, Гитлер приказал отвезти себя на озеро Штрафель. Он прятался на вилле Путци два дня и даже попытался покончить с собой. Супруга Путци успела схватить его за руку, в которой был зажат пистолет. Насколько все это было серьезно, не знал, наверное, даже сам Гитлер. Когда же на вилле появилась полиция, Гитлер схоронился в платяном шкафу, где его и обнаружили Элен. Так бесславно закончился тот самый «великий поход на новый Вавилон», который должен был превратить Гитлера если и не в нового Цезаря, то хотя бы в Муссолини.

* * *

Пройдет несколько лет, и Гитлер поведает всей Германии трогательную историю о том, как в тот роковой день он спас оказавшегося под огнем мальчика. Никто не отважится спросить всесильного диктатора: «А был ли мальчик?» Что же касается столь печальной в истории Германии даты 9. ноября, то в нацистской Германии она станет национальным праздником. Каждый год 8 ноября в Мюнхен будут стекаться огромные массы народа, у «Бюргербройкеллера» будут выстраиваться отряды «старых борцов», и Геринг громовым голосом будет командовать: «Колонна старых борцов, шагом марш!»

Гитлер пойдет в первой шеренге, за ним последует Штрайхер со старым мюнхенским знаменем нацистов, которое к тому времени будет называться «знаменем крови». За знаменем пойдет «группа фюрера», за ней — «старые борцы, кавалеры «орденов крови», рейхслейтеры, гауляйтеры и все остальные. На всем протяжении шествия к Одеонплац тысячи барабанщиков будут выбивать барабанную дробь, а из громкоговорителей будет раздаваться гимн, названный в честь Хорста Весселя, который бесславно погибнет в драке с таким же негодяем, каким он был сам, и нацисты объявят его мучеником, погибшим от рук коммунистов.