Гитлер. Неотвратимость судьбы

Прежде всего я поручаю руководителям нации и тем, кто им подчиняется, тщательно соблюдать законы расы и безжалостно противостоять всемирному отравителю всех народов — международному еврейству…

Гитлер на мгновение замолчал, потом резко дернул головой и продолжал:

— Так как в годы моей борьбы я считал, что не могу принять на себя ответственность, связанную с супружеством, то теперь, прежде чем закончится мое земное существование, я решил взять в жены женщину, которая после многих лет преданной дружбы добровольно приехала в этот город, чтобы разделить мою судьбу. По собственной воле она умрет вместе со мной как моя жена. Это вознаградит нас за все, чего мы оба были лишены из-за моей работы на благо моего народа. Все, чем я обладаю, если это имеет хоть какую-то ценность, принадлежит партии. Если же она прекратит свое существование, то государству. Если и государство будет уничтожено — ни в каком дальнейшем решении с моей стороны нет надобности.

Моя коллекция картин, которые я приобретал в течение многих лет, не может быть предназначена для частных собраний, а лишь для пополнения галереи моего родного города Линца-на-Дунае. Мое самое искреннее желание, чтобы это наследство могло быть должным образом использовано.

Я назначаю моим душеприказчиком своего самого верного соратника по партии Мартина Бормана. Он наделяется полностью законными полномочиями для исполнения всех решений. Ему дозволяется использовать все, что представляет хоть какую-то ценность или является необходимым для поддержания простой скромной жизни моих братьев и сестер, и прежде всего матери моей жены и моих преданных сотрудников, которые хорошо известны ему, как, например, мой давний секретарь Франц Винтер и т.д., которые многие годы поддерживали меня своей работой.

Моя жена и я, чтобы избежать позора краха или капитуляции, выбираем смерть. Мы хотим, чтобы наши останки были тотчас же сожжены на том месте, где я выполнял большинство своих каждодневных дел на протяжении 12 лет моего служения народу…»

Услышав последнюю фразу, Юнге вздрогнула и взглянула на Гитлера. Тот поймал ее взгляд и грустно покачал головой. Не в силах сдержать слезы, секретарша встала и отправилась в находившуюся рядом комнату перепечатывать на машинке оба завещания.

На пороге кабинета Гитлера она столкнулась с Геббельсом и каким-то маленьким человечком в поношенной партийной униформе с повязкой фолькштурмиста на рукаве. Это был чиновник из управления гауляйтера Берлина Адольф Вагнер, которому было поручено провести обряд бракосочетания. Однако необходимых для этой процедуры бланков не оказалось, и Вагнера отправили за ними на бронетранспортере.

Через час он вернулся. В кабинете Гитлера уже собрались гости: Борман, Геббельс с женой, генералы Бругдорф, Кребс, руководитель «Гитлерюгенда» Аксман и еще несколько человек. Гитлер был одет в свой скромный партийный китель с неизменным Железным крестом. Ева надела любимое платье фюрера из черного шелка, длинное и наглухо застегнутое. В волосах красовалась бриллиантовая заколка, на шее висела золотая цепочка с подвеской из топаза, на тонком запястье сверкали золотые часы с бриллиантами. Свидетелями выступали Геббельс и Борман.

«С губ чиновника, — пишет в своих воспоминаниях Эрих Кемпка, — слетали приглушенные слова о браке и супружеской верности. Гитлер и Ева Браун расписались в актах гражданского состояния. Бракосочетание прошло по всей форме закона. Участники сидели непринужденно, словно на чаепитии. Хотя присутствующие и знали, что Гитлер и его жена хотят умереть, фюрер вежливо и любезно старался поднять настроение. Завязался оживленный разговор. Ближайшие сотрудники новобрачного вновь находились в своем кругу. Громко звучали слова о пережитом, в которых проявлялась тоска по прошлому… Сегодня о Гитлере как о политике можно судить как угодно. Но, насколько я его знал, по-человечески он был одинок. Единственным человеком, кто делил с ним это одиночество, была Ева Браун. При этом она вела себя так скромно, насколько может любящая женщина. Она постоянно держалась позади и, за исключением последних недель, никогда не появлялась в штаб-квартире и ничем не выделялась. Гитлер поступил так, как поступил бы на его месте любой по-рыцарски ведущий себя мужчина из любого слоя населения. Он не захотел, чтобы его вернейшая спутница жизни вошла в историю в качестве его любовницы. В момент бракосочетания они оба знали, что вскоре сами оборвут свою жизнь…»

За несколько минут до полуночи ритуал был завершен. В волнении Ева подписалась на брачном свидетельстве девичьей фамилией, затем зачеркнула букву Б и в первый и последний раз в своей жизни подписалась: Ева Гитлер.

Брак был заключен 28 апреля. Однако Адольф Вагнер неожиданно для всех перенес их бракосочетание на другой день. Не дождавшись, пока на брачном свидетельстве просохнут чернила, он сложил два листка и стер дату. Когда он это заметил, уже наступило 29 апреля.