Гитлер. Неотвратимость судьбы

На этот вопрос Ханна никогда не давала ответа и даже не вспоминала о генерал-полковнике фон Грейме, и журналистам приходилось уходить ни с чем. Генерал фон Грейм вообще никому ничего не мог сказать: 24 мая 1945 года он покончил с собой в Зальцбурге. Кто был третьим пассажиром в «Шторьхе», взлетевшем 29 апреля 1945 года у Бранденбургских ворот в горящем Берлине, никто не знает. Почему покончил с собой фон Грейм, которого никто и не думал преследовать как опасного военного преступника? Почему молчала на протяжении более тридцати лет знаменитая немецкая летчица Ханна Рейтч?

В связи со всеми этими версиями и небылицами, которые во множестве печатались во всех изданиях мира, хочется сказать, что даже если бы этим таинственным третьим пассажиром был сам Гитлер, то это ровным счетом ничего не меняло. Как политик он уже кончился, и ровным счетом не имело никакого значения, он или его двойник был сожжен во дворе Имперской канцелярии. И все эти бессмысленные версии есть по большому счету стремление журналистов и историков средней руки сделать себе имя на подобных сенсациях. Хотя какие это сенсации? Что мог изменить тот факт, что Гитлер сбежал и закончил свои дни где-нибудь в Боливии, а Сталин был на самом деле отравлен? Так что все эти досужие рассуждения на тему, кто сбежал, а кто нет, не имеют смысла.

Но пока Гитлер был еще жив и, к изумлению своего окружения, решил исполнить свой последний долг на этой земле — жениться на той самой Еве Браун, которая пятнадцать лет назад произнесла пророческую фразу о том, что Гитлер является тем мужчиной, с которым она умрет.

— Сегодня вечером, — сказала она 28 апреля Траудль Юнге, — мы будем плакать…

Около восьми часов вечера Гитлер вызвал Юнге в кабинет, где уже был накрыт стол.

— Ты не устанешь, детка? — ласково улыбнулся он. — Я должен продиктовать кое-что…

— Нет, мой фюрер! — ответила Юнге.

— Будь внимательна, это очень важно, — продолжал Гитлер. — Это мое политическое завещание…

И вот как описывает эту сцену Н. Ганн: «Текст оказался очень длинным. Гитлер с трудом сдерживал нетерпение и чуть ли не каждую минуту выходил из комнаты. Он ничего не исправлял, хотя обычно оттачивал каждую фразу и во время диктовки менял целые абзацы. Затем Юнге начала стенографировать его личное завещание и окончательно поняла, что имела в виду Ева Браун. В эту ночь Гитлер женится на ней, они устроят свадьбу, но плакать будут не от радости.

— Более тридцати лет прошло с тех пор, — диктовал Гитлер, — как я в 1914 году внес свой скромный вклад, став добровольцем во время Первой мировой войны, навязанной рейху. В течение трех десятилетий я действовал исключительно исходя из любви и верности моему народу во всех своих помыслах, поступках и жизни. Это давало мне силу принимать наиболее трудные решения, перед которыми когда-либо оказывался простой смертный. В течение этих трех десятилетий я тратил свое время, рабочую энергию и здоровье…

Неправда, что я или кто-либо другой в Германии хотел войны в 1939 году. Ее жаждали и спровоцировали именно те государственные деятели других стран, которые либо сами были еврейского происхождения, либо действовали в интересах евреев. Я внес слишком много предложений по ограничению вооружений и контролю над ними, чего никогда не смогут сбросить со счетов будущие поколения, когда будет решаться вопрос, лежит ли ответственность за развязывание этой войны на мне. Более того, я никогда не стремился к тому, чтобы после первой фатальной мировой войны разразилась бы вторая против Англии или тем более Америки. Пройдут столетия, и из руин наших городов и монументов вырастет ненависть против тех, кто в итоге несет ответственность, кого мы должны благодарить за все, — международное еврейство и его приспешников.

За три дня до начала германо-польской войны я вновь предложил британскому послу в Берлине решение германо-польской проблемы — подобное тому, которое было в случае с Саарской областью, — международный контроль. Этого предложения также нельзя отрицать. Оно было отвергнуто лишь потому, что в руководящих кругах английской политики хотели войны, отчасти исходя из деловых соображений, а отчасти под влиянием пропаганды, организованной международным еврейством.