Гитлер. Неотвратимость судьбы

Неутешительные итоги майских выборов заставили Гитлера задуматься. Влияние его партии падало, доказательством чего явилось данное Гитлеру разрешение на публичные выступления в Пруссии. Да, он мог обмануть кого угодно, но только не саму жизнь. Брожение в партии нарастало, и многие рядовые и нерядовые партийцы заговорили о том, что в провале партии виновата ее новая тактика. Эти люди все еще помнили о тех славных временах, когда все решали винтовки и гранаты и видели в переходе на мирные рельсы слабость партии, а значит, и самого Гитлера. Они жаждали реванша, а их тянули назад в «парламентское болото» и бесконечную говорильню. Не замедлил высказаться на этот счет и Грегор Штрассер, который заявил, что партия нуждается в пересмотре методов своей работы.

Вместо очередного партийного съезда опасавшийся открытого бунта Гитлер созвал «конференцию вождей». Но и она не спасла положения, и пламенная речь Гитлера (а говорил он в основном о послушании и дисциплине) не произвела особого впечатления на «вождей».

Другое дело, что высказаться против никто не посмел, за исключением руководителя окружной организации Тюрингии Артура Динтера, который вдруг ни с того ни с сего предложил учредить сенат. И хотя «сенаторов» должен был назначать сам Гитлер, он наотрез отказался от этой сумасбродной идеи. В один прекрасный день сенаторы совершенно спокойно могли избрать другого председателя.

Что же касается смельчака Динтера, то Гитлер давно уже косо посматривал на него. Вместо того чтобы отдавать все свои силы партийному строительству, этот чудак изобрел новое религиозное учение, названное им «духовным христианством». Мало того, что он выдумал эту ересь, так еще и пытался воспитывать подчиненных в духе своей философии, чем и подписал себе приговор.

— Я, — обрушив на несчастного философа целый град насмешек, жестко заявил Гитлер, — не потерплю в партии людей, желающих сделать ее ареной религиозно-философских споров. Мне важно, чтобы наша партия, напротив, засыпала пропасть, разделяющую наш народ. Она должна сплотить и католиков, и протестантов!

Столь грозное предупреждение подействовало, и «вожди» высказались как против сената, так и динтеровского богоискательства. Что же касается самого Динтера, то уже через несколько дней он был снят со своего поста, а затем и исключен из партии.

Гитлер призвал собравшихся уделить особое внимание работе в сельской местности и пересмотреть границы округов, на которые он собирался поделить партию. Сельский электорат был сильно рассеян территориально, и, чтобы вести круглый год предвыборную кампанию, требовалось куда больше усилий, нежели в городах. Заложив основы тактики на ближайшее время, Гитлер предоставил Шварцу и Штрассеру дорабатывать новый курс, а сам на несколько недель уехал с состоятельными друзьями Брукманами отдыхать.

* * *

1 октября 1928 года партия была поделена на двадцать пять окружных организаций в соответствии с избирательными округами при выборах в рейхстаг. В Баварии Гитлер объединил все областные организации в один союз, который сам же и возглавил. Но главным во всей этой эпопее явилась ликвидация рурской партийной организации, которая была одним из самых надежных оплотов Грегора Штрассера. Что касается самого Грегора и особенно его брата Отто, то они чуть ли не каждый день выступали с новыми идеями, которые нагнетали и без того напряженную обстановку в партии. Особенно Гитлеру доставалось за то, что у него и по сей день не было четкого плана прихода партии к власти.

Да и какой у него мог быть план? Радикальные партии находят отклик среди масс только тогда, когда этим самым массам становится плохо. В Германии второй половины 20-х годов никакой революционной ситуации не было и в помине, экономика работала довольно исправно, инфляции шла на спад, безработица постепенно исчезала. Ни Гитлер, ни кто другой уже не могли привлечь к себе большее внимание, нежели то, какое они тогда заслуживали.

Не имея никакой возможности прорваться в большую политику, Гитлер продолжал выяснение отношений с Пфеффером. Главный начальник штурмовых отрядов начинал утомлять Гитлера бесконечной игрой в солдатики. Как в свое время и Рем, он собирался создать под видом штурмовых отрядов все тот же «черный рейхсвер» на службе у государства, несмотря на то, что сам Гитлер постоянно говорил о невоенной ориентации штурмовых отрядов и с презрением относился ко всем без исключения государственным институтам Веймарской республики.

— У национал-социалиста, — говорил он, — нет ни малейшего повода палец о палец ударить для нынешнего государства. Мы должны отдавать свои силы только борьбе за новую империю. Как наши ораторы борются только за эту империю, так и наш штурмовик должен защищать только нашу пропаганду и сознавать себя пропагандистом грядущего государства.