В числе дальнейших мер Гальдер называл продолжение войны против Англии, в том числе подготовку наступления против «сухопутного моста между Нилом и Евфратом» с территории Киренаики и Анатолии, а возможно, и с территории Кавказа против Ирана. Относительно ближайших планов по поводу операции в России между Гитлером и его Генштабом разгорелись споры, вызвавшие тяжелый «кризис принятия решений», продлившийся до конца августа.
Как мы уже говорили, Гальдер стремился нанести основной удар по Москве, чтобы разрушить политическую столицу и главный промышленный центр противника. Но фюрер считал более важным уничтожить его «жизненную силу», для чего следовало начать с Ленинграда – этой колыбели большевистской революции. Затем надо было уничтожить советский флот на Балтике, чтобы он не мешал доставлять из Швеции железную руду. Вторая операция избрала мишенью восток Украины. Лишь после успешного завершения этих двух операций – на севере и на юге – можно было переходить к удару по Москве. 8 июля Гальдер посетил штаб фюрера возле Растенбурга, в Восточной Пруссии, и получил приказ разбить советские войска к западу от Москвы, после чего двинуть две группировки бронетанковых армейских корпусов «Центра» к северу и югу для поддержки атак на Ленинград и Приднепровье. Поскольку споры вокруг военной стратегии не утихали, Гитлер в течение следующих дней издал несколько директив, адресованных высшему армейскому командованию, в которых требовал смещения центра тяжести сил Люфтваффе. В директиве от 19 июля говорилось, что в результате крупных операций по окружению противника разбить его живую силу не удалось. Следовательно, вопреки «главной стратегии» приходилось бороться с врагом в ходе более мелких операций на севере и на юге. На практике это означало, что группа армий «Центр» утратила свою ведущую роль. Обеспокоенный начальник Генштаба фон Браухич явился к Гитлеру и попытался сгладить последствия этой директивы, перечеркивавшей всю стратегию нападения на Москву. Однако в этот момент уже начали проявляться первые симптомы процесса, направленного на снижение роли генштаба сухопутной армии, который отныне лишался свободы действий; в общем и целом речь шла о снижении роли верховного армейского командования. 23 июля Браухичу удалось добиться дополнения к директиве. Вечером того же дня он встретился с Гитлером в присутствии Гальдера и постарался убедить его, что главной целью операции должно быть разрушение центров военной промышленности в окрестностях Москвы. Но Гитлер не поддался на уговоры. Бронетанковым группировкам 2 и 3 под командованием генералов Гота и Гудериана было приказано, завершив бои под Смоленском, идти на помощь армиям «Севера» и «Юга».
Все последующие дни Гальдер предпринимал титанические усилия, чтобы пробить брешь в позиции Гитлера. Так, 25 июля он созвал командующих группами армий и призвал «с терпением» относиться к указаниям, исходящим от Гитлера и его штаба, однако не отступать от генерального плана кампании. Вначале эти попытки оказались безуспешными, но 30 июля Гитлер дал свое согласие на временную приостановку переброски войск, которым вменялось в задачу довести до завершения начатые операции с помощью подкрепления в виде моторизованных отрядов. Если Гальдеру не удалось навязать приоритет наступательной операции на Москву – советская столица вплоть до декабря оставалась для Гитлера «географическим понятием», – то он хотя бы смог противодействовать ослаблению группы армий «Центр» и переносу центра тяжести на Ленинград и Восточную Украину. Однако к концу июля – началу августа Гитлер и военные руководители были вынуждены признать очевидный факт: войска групп армий «Север» и «Центр», не только достигшие намеченных территориальных целей, но во многом продвинувшиеся дальше запланированного, так и не сумели сломить сопротивление противника; путь на Москву не был свободен, а Ленинград не удалось отрезать от тыла. Да, окружение Красного флота в Кронштадтском заливе и оккупация балтийского побережья до восточной оконечности Нарвы позволили свободно осуществлять провоз по морю шведской железной руды и осуществлять снабжение войск морским путем, но на юге, где располагались главные экономические цели всей кампании, ни одна из них не была достигнута; тем более не шло речи об уничтожении вражеских сил на западе от «линии Днепр – Двина». Поэтому настоятельно встала необходимость пересмотра оперативных приоритетов.