Балтус, ты заводишь себя, к чему этот вздор, к чему он сейчас? Подумай о чем-либо другом, о чем-либо таком, что никак не связано с Симоной. А потом спать, спать… Капитан Немо сидит в салоне «Наутилуса», играет на фисгармонии «Иеллоу Сабмэрин». На одной из картин, висящих по стенам, — изумительно красивая женщина: темно-каштановые волосы, длинное белое платье с удивительной узорчатой каймой…
Роберт Кох стоит в лаборатории, у него вид человека усталого, больного. Его ассистентка переносит бактериальные культуры на предметное стекло, заталкивает его под микроскоп. На ней чертовски соблазнительное бикини. Балтус, иди сюда, быстрей, мы обнаружили их…
Капитал Немо играет на фисгармонии, мимо иллюминаторов — в экзотическом подводном мире — проплывают причудливые рыбы, где-то на горизонте яркой белой точкой светится домик, во всю длину фасада которого золотыми буквами значится: «Сельская амбулатория Тимбукту, округ Нойстрелиц…»
«…твоя Симона из тех девушек, с которыми нельзя вести себя легкомысленно».
21
Балтус дежурит ночью в мужском отделении. Он сидит в скудно меблированной комнате и читает. В качестве закладки он использует записки, какому пациенту в какое время какие пилюли, таблетки или капли следует дать. В экстренных случаях он обязан вызвать дежурного врача.
Тишину нарушает легкий жужжащий звук. Вспыхивает лампочка с цифрами. Балтус идет в палату с соответствующим номером и тут же возвращается оттуда с «уткой». Он выливает содержимое в туалет, споласкивает ее и несет обратно в палату.
Опять сидит в дежурной комнате. Строчки плывут перед глазами, сближаются, сливаются, голова его падает на стол. Он спит.
Голосит будильник, и Балтус вскидывает голову, смотрит перед собой. Ровно двенадцать. Он словно в трансе берет маленький поднос, на котором стоят три крошечные пиалы. Каждая из них снабжена полоской бумаги с надписью; фамилия пациента, номер палаты, название препарата, количество таблеток.
Пора будить первых двух больных. Послушно, как дети, глотают они свое лекарство, запивают водой, которую подает им Балтус, поворачиваются на другой бок и быстро засыпают.
В третьей палате горит свет. Мужчина лет пятидесяти сидит на кровати и смотрит на Балтуса глазами, полными ожидания. После того как больной принял лекарство, Балтус хочет уйти.
— Пожалуйста, останьтесь на минутку, — говорит больной, — знаете, я боюсь, все время боюсь, что могу не проснуться, если засну. Вам, наверно, трудно это понять. В вашем возрасте еще не думают о смерти.
Балтус не знает, что сказать. Но, больной, очевидно, вовсе и не ждет слов Балтуса: он говорит и говорит без умолку сам.
— Полтора года назад у меня был инфаркт, вот, а теперь, знаете, я попал сюда из-за желудка. Но кто пережил инфаркт, тот живет до первого звонка. Врачи хоть и убеждают, что и наш брат может прожить до ста лет, но это просто своего рода психологическая пилюля, чтобы успокоить, да, только чтобы успокоить.
— Мне надо возвращаться в дежурную комнату, — говорит Балтус и направляется к двери, — может статься, кто-то уже вызывает меня, я должен спешить, вы уж извините!
Лицо мужчины выражает смущение и оцепенение.
— Постарайтесь заснуть, я попозже зайду к вам еще раз, а сейчас, извините, не могу задерживаться, мне действительно пора идти, — говорит Балтус.
Идя по коридору, он на ходу читает имя, написанное на листочке: Матиас Хюбнер.
Дежурная сестра приходит на час раньше положенного. Она сомневалась, по плечу ли Балтусу ночное дежурство.
Балтус рад, что может идти домой. В самом деле, домой, думает он. Домой, к Симоне!
Да, домой — надо бы написать матери открытку. Хотя она и делает всегда вид, будто совершенно не беспокоится на мой счет, но это просто из-за своих принципов, она не любит высказывать чувства. Напишу ей завтра письмо, а уж открытку так наверняка.
На мгновение у него мелькает мысль, что есть ведь еще и Моника, подруга Симоны, которой, собственно, и принадлежит комната, воспринимаемая им как дом родной.
Тихонько поднимаясь по лестнице к своему пристанищу, он встречается с Симоной.
Она как раз собралась отводить Нину.
— Доброе утро, я приготовила тебе бутерброды и согрела чайник, — говорит она и добавляет с улыбкой: — Можешь, между прочим, спать на моей кушетке, если это тебе подойдет, конечно.
Все утро Балтус спит. После обеда он обрезает кусты фрау фон Бреденфельде. И невольно вспоминает Хюбнера, который боится умереть. Балтус решает поговорить с ним следующей ночью, или хотя бы дать ему выговориться.
Когда Симона с Ниной приходит домой, Балтус уже накрыл стол к ужину.
— Мне кажется, из тебя выйдет неплохой супруг, — со смехом говорит Симона, а Нина виснет у Балтуса на шее.
Симона получила открытку от Моники: она возвращается в конце недели. И спрашивает: неужто этот забавный парнишка Балтус все еще не уехал? Балтусу эту открытку Симона не показывает.
Уложив Нину, спев ей несколько песенок на сон грядущий, Симона опрашивает:
— Я провожу тебя до больницы, если хочешь. Хочешь?