Гирр — сын Агу

От служителя призрачных, неосязаемых духов пошёл отвратительный осязаемый дух. Но скоро круги разбежались и разгладились на поверхности Синей реки. Гирр подошёл к Кри, ткнулся плечом в его плечо, прошептал:

— Прости, отец.

Кри решил, что сын потрясён битвой, потерями, предательством. Молча увёл его в хижину.

4

Из семи раненых воинов лесного племени выжили трое. Четверо умерли. Война всегда приносила горе и лишения. Людоеды убили трёх мужчин, а Манга съели. Для людоедов война — охота. Но и северное племя убило девять мужчин. Девять из четырёх десятков. А сильные руки так нужны! Нужны, чтобы строить третий загон… Гирр лежал с открытыми глазами, сон бежал от него. Северное племя осталось без охотников. Женщин, детей, стариков ждут лишения, а может, и голодная смерть… Зачем война?

Во сне засмеялась Лань, не просыпаясь, прикрыла шкурой Кит и Груна. Вождь не мог уснуть. Он тихо вышел из хижины, вернулся к прежним мыслям. Зачем война? Гирру и лесному племени нужен мир. Больше будет пищи и одежды, больше будет мужчин, женщин, детей. Насколько знал сын Агу, война приходила с севера. Только раз южное племя увело женщин, но не причинило вреда роду. Вождь вышел на берег реки, увидел Кри, сел рядом.

— О чём твои думы, отец?

Кри долго молчал, ответил, не меняя позы:

— Старость идёт за мной на расстоянии полёта стрелы.

— Твоя мудрая мысль быстрее стрелы.

Кри промолчал.

— Отец, тебе знакомы южные тропы до бескрайних степей и большой воды, куда вливается Синяя река. Знакомы ли северные тропы?

Кри шевельнулся, пытаясь понять, какие новые планы родились у вождя.

— Юношей ходил я в отряде карать северное племя за то, что оно перед тем разорило наш род. Не дожидаясь, пока нападут северяне, через малое время люди лесного племени не раз разбивали их. Дальше пределов северного жестокого соседа троп не знаю.

— Что же потом? — допытывался Гирр. — Враги присмирели?

— Мы жестоко покарали их. Много лет и зим они набирали силы, пока снова не напали на нас, — отвечал Кри.

— В этот раз, когда я ушёл за женщинами на юг?

— Да.

— Скажи, отец, наши воины убивали детей?

— В том и беда, что детей и женщин щадили. Потому северное племя возрождалось и угрожало нам.

— Зачем два племени разоряют и убивают друг друга? — не отставал вождь, желая что-то понять.

— Так было всегда, — пожал плечами Кри.

— Людям нужен мир, — уверенно заявил сын. — Вчера мы победили северных пришельцев, убили мужчин. Но племя не умрёт и не простит нам.

— Они первыми пришли на нашу землю! — повысил голос отец. — Пришли убивать!

— Сейчас не узнать, кто напал первым, — возразил сын, — важно, кто первым предложит дружбу и окажет помощь. Мы должны сделать это. Сегодня лесное племя сильнее и богаче северных соседей… Сколько дней пути до их поселения?

Кри сердито взглянул на сына и отвернулся.

— Пойми, отец, войны и набеги ломают все мои планы. Весной хотел я послать отряд к сыну Барса, пригнать домашних туров и вожака молодым турицам. Посылать некого… Половина мужчин охраняет жилища, посевы, загоны и туров. Ещё один набег, и все наши труды пропадут даром. Ты, мудрейший из людей, почему не поймёшь — нам нужны дружелюбные соседи?

Истратив доводы, вождь замолчал. Он думал, что отец не слушает его, поднялся, чтобы уйти.

— Посиди, — попросил отец.

Гирр сел.

— Прости старика… Намерения твои мудры, но в дружбу с северным соседом не верю. А путь прост и недалёк. Несколько дней вверх по Синей реке. С правого берега выйдет мелководная чистая речка. По ней два дня пути. Поселение на берегу. — Кри говорил отрывисто и нехотя.

— До того, как отвердеет вода, можно вернуться?

— Конечно, — Кри понял — решение вождя твёрдо, повернулся к нему. — Пусть и в этом тебе помогут боги и духи!

Четыре лодки, гружённые шкурами, сушёной рыбой и вяленым мясом, отошли от берега, обогнули остров, где недавно разыгралась трагедия, и исчезли из виду. Девять мужчин лесного племени во главе с вождём пошли с дружбой и помощью к побеждённому врагу. Шли левым, мелководным, часто песчаным, берегом, прямо по воде. Лодки тащили волосяными канатами, на топких участках толкали шестами. Совсем редко, обходя скалы, садились за вёсла.

С серого неба, висевшего над головами, моросил осенний надоедливый дождь. Едва пробиваясь сквозь хмурую завесу, как из-под слоя шкур, доносились прощальные крики журавлей. Люди шли ночью и днём, давая себе короткий отдых, когда перед рассветом густел непроглядный туман. Они наскоро разжигали костёр, в горшке варили пищу, отдыхали в лодках, оставив охотника для охраны.

С каждым днём заметно холодало: и время шло к зиме, и люди шли на север, навстречу зиме. В устье Чистой речки пришли позднее, чем ожидали: тяжёлая поклажа сдерживала ход. К осени речушка совсем обмелела, и лодки поочерёдно перетаскивали через перекаты, царапая днищем галечник и камни. Ноги ныли от студёной воды, в воздухе мелькали снежинки. Наконец землю припорошил снежок. Посланные Гирром разведчики вернулись скоро и сообщили, что поселение сначала показалось заброшенным, следов от него в стороны нет. Но из хижины вышли две женщины и разжигают костёр.