Гипсовая судорога

В комнате хозяев раздалась частая словесная перестрелка. Говорили одновременно дед Фёдор и его жена. Их голоса быстро увязли в гнусавом голосе вошедшего. Воцарилась тишина. И в тишине этой раздались уверенные шаги Хроника. Без сомнения, человек с открытым переломом большеберцовой кости так идти не смог бы. Руки Дмитрия впились в край табурета с такой силой, что побелели ногти. Он ожидал самого худшего.

Дверь отворялась медленно, очень медленно. И вот вошёл… самого затрапезного вида гражданин среднего возраста, среднего роста и средней комплекции. Одет он был в старый засаленный пиджак и мятые брюки с пузырями на коленях.

При появлении неизвестного, которого хозяева называли Хроником, молодые люди ощутили неопределённую тоску. От неё цепенел мозг, она сковывала движения. Всё и вся вдруг представилось скучным и бесцельным. Чувство безысходности, словно пресс, придавило их к месту.

«Хроник» остановился у входа, тяжёлым взглядом обвёл медиков и глухо проговорил:

— Здравствуйте.

Хозяева даже не нашли в себе силы ответить.

— Предложили бы гостю сесть.

Дмитрий заставил себя встать с единственного в комнате табурета и пересел на возмущённо взвизгнувшую кровать.

— Простите за подобный modus operandi[2],— без интонаций сказал незнакомец. — Но я предвидел, что иначе меня бы не впустили. Id est[3], я знаю, что современные лекари исповедуют всякие випашьяны. Имею в виду то, что именуется сейчас гуманизмом. Уверен был: вы не могли отказать в помощи больному. Потому использовал этот фактор.

Дмитрий с трудом кивнул, точнее — уронил голову, и спросил, едва шевеля языком:

— Как ваша нога?

— Нога? — невнимательно переспросил «Хроник». — Разумеется, в порядке.

— Тогда зачем вы здесь? — Эбис, как и Дмитрий, был поражён необычными речами, но всё ещё храбрился. — Кто вы такой?!

— Зачем я здесь? Да вот ради него, — и пришелец кивнул в сторону Дмитрия. — Он меня пока что не знает. Но, как говаривали когда-то, мы обёрнуты шкурой одного барана. А зовут меня Хронос. Местные невежды переименовали меня в Хроника. Но вам-то, надеюсь, имя моё о чём-то говорит?

Абсурдность происходящего, какой-то загробный голос Хроноса, резкое несоответствие его манеры говорить и внешнего вида, вышибли у Дмитрия ощущение реальности. Вот привычная комнатушка, вот грязновато-белые стены с отваливающейся побелкой, вот давно не крашенный пол с выкрашивающейся шпатлёвкой. И тут же — Хронос с его безумными речами. Так, наверное, сходят с ума.

Хронос не сводил с Дмитрия немигающий взгляд своих раскосых с узким зрачком глаз.

— Нет, вы не сошли с ума, Дмитрий Маркович. Не волнуйтесь, ибо всё суета сует. Всё — дхарма! Я у вас, ибо здесь и в это время сошлись appearance and reality[4], мгновение и вечность. Ab aeterno[5]! Поверьте, очень скучно жить вечно. Впрочем, говорить с человеком о вечности, всё равно, что с медузой о прыжках в высоту…

— Что вам угодно? — услышал Дмитрий самого себя.

— Мне угодно, — зазвучал гипнотический голос, — сообщить вам, что девушка, которая приходила к вам, как уже сообщил ваш приятель, значительно отличается от созданного вами идеального образа. В этом мире она падшая женщина. Я имею в виду её современную ипостась. Если вы попытаетесь искать её расположения, это приведёт и вас, и её к ужасным последствиям. Ведь за ней всегда следую я. Нет, это не любовь. Это… результат единства противоположного. Свет и тень. Добро и зло. Звуки и тишина. Вы должны отказаться от неё. Этим вы избавите её от множества неприятностей. Согласны? Не сомневаюсь, что вы согласитесь. Доводы мои неопровержимы.

У Дмитрия не было сил сопротивляться. Он физически ощущал, как звуки ненавистного голоса вырывают из груди сердце, разрушают мозг. Он готов был согласиться на всё, лишь бы побыстрее закончилась мука.

— Да, — прошептал он. — Я согласен.

— Говорите конкретно. Согласны ли вы отказаться от попыток сблизиться с нею?

— Да, да, да! — ответил Дмитрий с лицом, искажённым от муки. Смысл вопроса уже с трудом доходил до его сознания.

Мерцала где-то на периферии мозга спасительная мысль, что главное сейчас — согласиться. Потом видно будет. Главное — прекратить пытку. Прекратить как можно скорее!

Хронос некоторое время молча смотрел на Дмитрия. Хотя лицо его не изменило выражения, Дмитрию показалось, что гость улыбается.

— Я не напрасно — Хронос, — сказал он, наконец. — Я — олицетворение и властелин времени. Но даже я не в силах обратить вспять поток его. Время необратимо. Что свершилось, того изменить нельзя. Знаете, что такое Стрела времени? Знаете… И то, что вы пообещали в моём присутствии, невозможно ни изменить, ни исправить. Обратного хода нет.

Он встал.

— Прощайте. Ухожу в своё жилище — осколок прошлых времён и вселенных. Напоследок ещё раз предостерегаю вас от попыток нарушить обещание. Тогда к вам снова приду я. А в моём присутствии энтропия возрастает стремительно. Субъективно вы ощущаете это, как возникновение крайне тягостного самочувствия. В моём присутствии за секунду вы старитесь на месяц. Говорю не до свидания, но — прощайте.