Гипсовая судорога

Дмитрий Маркович очень скоро понял, что соседство скорой помощи вполне удовлетворяет и поликлинику и стационар. Хотя в поликлинике были специальный доврачебный кабинет, где измеряли давление, а также манипуляционная, часть пациентов, обращающихся туда, «сплавляли» на скорую. Нередко скорую вызывали в приёмное отделение для оказания экстренной помощи поступающим больным. Случалось, что во внеурочное время врачам скорой помощи приходилось подниматься в отделения стационара для снятия электрокардиограммы.

Но, как это часто случается, услуги, оказываемые станцией скорой помощи, вызывали у их коллег из поликлиники и стационара не благодарность, а раздражение. Накопившись, раздражение это выливалось временами в отвратительнейшие склоки.

Дмитрий Маркович сидел во врачебной в ожидании вызова. Каждый раз забывая постучать, входила в кабинет диспетчер, имени которой он ещё не успел запомнить. Из-под её желтоватой шапочки выбивалась сальная прядь. Она долго и уныло смотрела на Дмитрия Марковича, затем произносила медленно, как бы превозмогая решительное нежелание рта говорить:

— Доктор. Снова вызов.

Он с облегчением вздыхал и, торопливо ухватив ящик, следовал к зелёному УАЗику. Фельдшерица едва успевала следом.

Сидеть под обстрелом любопытных глаз, будто случайно заглянувших во врачебную, было довольно неуютно.

Очень досаждали участковые терапевты и педиатры, машина которых как всегда шастала неизвестно где. Зайдя в диспетчерскую и едва успев поздороваться, они с негодованием сообщали, что у них сегодня особенно много вызовов. После чего многозначительно умолкали. Убедившись, что новичок намёков не понимает, участковые высказывались более определённо:

— Если вы не слишком заняты, может поможете нам с вызовами?

Дима был растерян. Он не знал, как поступать в таких случаях.

— Так поможете?!

Вопрос звучал как требование; и в основе его была глубочайшая уверенность, что работники скорой помощи — бездельники, не имеющие и капли коллегиальности.

— Вот вам списочек!

Дмитрий Маркович готов был уступить.

— Не знаю, право. Если у вас тут принято так делать…

И тут диспетчер вступала в бой. На лицо её выплывала улыбка, интенсивно окрашенная злорадством.

— У вас своя свадьба, у нас — своя, — говорила она голосом, жирным от сдерживаемого смеха. — У доктора и без того вызовов хватает. А ещё ночь впереди.

Коллеги раздражённо фыркали и уходили, не прощаясь.

11

Эбис, как всегда, валялся на койке и читал детектив. Дмитрий расхаживал по комнате, вспоминал события прошедшего рабочего дня и задавал вопросы. Эбис отвечал не сразу. Он поднимал затуманенные глаза и, уткнув палец в покинутую строку, говорил после некоторого раздумья:

— Нет! Водитель здесь ни при чём! Уж слишком много против него улик! — после этого он умолкал и снова уходил в книгу.

— Эбис, ты можешь выслушать меня внимательно?! — негодующе восклицал Дима.

— Угу, — соглашался Эбис и переворачивал страницу.

— Я хочу задать тебе ещё один вопрос.

— Ага, — мычал Эбис. — Одно мне только не ясно: зачем преступник убил свидетельницу? Я бы сделал её своей любовницей. Она бы мне помогать стала.

— Да отвлекись ты на минутку! В чём причина неприязни участковых врачей и работников скорой помощи?

— Вопросы какие-то несвоевременные, — фыркнул Эбис. — Тут инспектор под видом вора в законе проник в малину. Его же убить могут пока я с тобой разговариваю!

— Эбис!..

— Ну, хорошо, хорошо! На участковых обижаться не стоит. На них поликлиника стоит. Надо их понять. Тут интересная с психологической точки зрения штука получается. Все привыкли, что работники на своём рабочем месте должны работать. Это стереотип восприятия. А работники скорой помощи на своём «рабочем месте» отдыхают. Работают они только за пределами лечебного учреждения — на дому у больного, который скорую вызвал. Но этого-то никто не видит. И возникает мнение: сотрудники скорой помощи — бездельники. Ясно?

— Ясно.

— Тогда с вашего позволения, коллега, я снова с головой окунусь в омут кровавых преступлений. Как там без меня обходился инспектор?

Дверь в комнату стариков была полуоткрыта. Шёл оттуда тёплый спёртый воздух. Что-то напористой скороговоркой бубнил дед Фёдор. Баба Федирка изредка вставляла короткие реплики. Дед Фёдор был глуховат, и потому голос его доносился отчётливо. Смысл бабкиных речей становился ясен по реакции её грозного супруга. Разговор шёл о комбикорме, о сене, о косе, которую баба Федирка без разрешения мужа дала в пользование соседу.

Скрипнула входная дверь. Послышались лёгкие шаги.

Дмитрий насторожился. Эбис тоже услыхал шаги, поспешно отложил книгу и нахмурился. Разговор в хозяйской комнате смолк. Что-то произнёс высокий девичий голос. Дед Фёдор прокричал:

— Дай бог здоровья!

Снова лёгкие шаги — всё ближе, ближе. Вдруг — стук в дверь.

— Да, — мрачнея, буркнул Эбис и отшвырнул книгу.

В дверь заглянула девушка. Её улыбка коснулась лица доктора.

Высокая загорелая шея.

Золотистые пышные волосы.

Вспыхнуло и исчезло прелестное видение.