Гиперборейский Гимн

В Канне Галилейской вода превратилась в вино. Что такое вино? Это тоже бродящая и текучая, влажная и оплодотворяющая стихия. Замечательны разновидности вин и употребление их у разных народов, соответственно этническим и основным расовым их свойствам. Имеется вино; грубая, хлебная, вино – водка, производящая угнетающее действие на дух. Оно распространено среди скифо-сарматских потомков российских равнин, среди полу-варваров яфетидского происхождения, с душою размывно-влажной и рыхло-шаткой, тянущеюся неудержимо к удушливым экзальтациям. Руси есть веселье пити – это значит, что всякий широкий подъем и свершение большого дела, в границах личного или общественного интереса, здесь ставится в зависимость от некоей алкогольной подмоги. Имеется вино сахарное, крепкое и пьянящее, имеются коньяк, растительные ликеры, всевозможные настойки – всё это вина, входящие в употребление среди верхних слоев населения, распространенные ныне везде в Европе, причем у англосаксов особенною популярностью пользуется виски, растворенный шипучими минеральными водами напиток. Имеется вино рисовое, отуманивающее сознание, тоже крепкое, вино саке японцев и китайцев, сходное по действию своему на человека с крепкими разновидностями водки. Существует вино легкое, виноградное, распространенное в среде галльско-романских народностей, там же яблочный и грушевый сидор, употребляемый, как нежный и едва пьянящий квасок, преимущественно французскими рабочими. Наконец, абсент – почти чистый спирт, самоубийственно поглощаемый городскими алкоголиками в разных ассоммуарах Парижа.

Как различно действие вина на разных людей! У каждого человека своё вино, как определительно на этот счет выражается французский язык. У одного вино печальное: оно погружает его в меланхолию, опьяненный плачет и рыдает сантиментами, поддельными слезами. Тут и надрыв и пьяная отрыжка героев Достоевского, тут и воинственно распутная драчливость Ругон-Макаров Золя. Тут и сосредоточенная мрачность, злой и угрюмо молчаливый дух северных скандинавов. У другого вино с примесью поэтической романтики. Человек среди поднявшихся паров возбуждения грезит о любви и ласкается к женщинам, охваченный гипертрофической нежностью. Имеется вино яростное, вызывающее бури ссор, мгновенные конфликты, с ножом и расправами, с бешенством кулака и нахрапом русских зуботычин и скуловоротов, с диким шумом и свистом голландских и фламенских кермессов, персонажей Остадэ и Брейгеля, не говоря уже о Рубинсе с его упившимися фавнами и нимфами среди кельтских Зигфридов. Оно же распаляет старые несогласия, частью личного, частью же и глубоко расового происхождение. Тут зародыши кишиневских погромов и польско-литовских исступлений вероисповедного характера, грубых кацапо-хохлатских свар и чехо-немецких пражских побоищ.

Нельзя перечислить всех видов воздействий вина на психику человека, между двумя крайними полюсами: преувеличенной экспансивностью и сосредоточенной замкнутостью. Но одно необходимо отметить с полною отчетливостью: гамма возбуждений в человеке, который сам по себе является сплетением различных расовых корней в историческом процессе культуры, простирается от низших нот звериного беснования до тех предельных высот, на которых дионисовский свет лунных и сонных видений смешивается с проблесками солнечного света Аполлона. В человеке может при этом загореться настоящий огонь, который всю душу понесет вверх. Политая спиртом и опьяненная душа вдруг начинает пылать пламенем вакхической жженки. Происходит настоящее чудо экстаза: человек становится способен на крайний подвиг великодушия и самозабвения, в тайники его существа проникает, преображая душу и дух, отраженный гиперборейский свет. Лунный бог Тот воскрешает растерзанного Озириса.

Мы не отметили тяжеловесных экзальтаций, связанных с тевтонским пивом, столь характерных для понимания психологии и литературы германских народностей. Из всех вин это самое здоровое и даже спокойное вино. При небольшом процентном содержании алкоголя, доходящим до 15 % лишь в экспортных сортах, оно является укрепляющим и питательным напитком для всех слоев общества. Им могли упиваться не только Гегель и Шопенгауэр, не только Шиллер и Гёте, но и такой декадентский изыскательный человек, как Ницше. Вспомним также и социально-политическую, почти воспитательную роль пива в немецких коммершах и буршах, в жизни разнообразных корпораций и бундах, с их ритуалами посвящения и торжественных празднеств, роль пива в офицерских казино воинствующей, феодально-прусской Германии, в беседах и экзальтациях дюреровского кабачка в Нюрнберге. Это царство Диониса, родящего не мгновенные вспышки и схватки, а медленное и системное назревание будущих битв на арене всемирной истории.