Гиперборейский Гимн

Я посетил эту пещеру, посвященную Пану и нимфам. Там фиады в зимние дни, собравшись из разных мест Аттики, Фокиды и Беотии, потрясали пылающими факелами и исступлялись в честь Диониса, который уже лежал мертвым в ногах золотого Аполлона, поставленного в святая святых дельфийского храма. Какие контрасты! С просцениума Корикийской пещеры, сонно оберегаемой ныне солдатом с ружьем в руке, смотришь вниз на крисейсскую равнину и видишь географические пространства, бывшие свидетелями и носителями состязаний между собою величайших в мiре принципов. А в отделениях, пройдя путь из Дельфов на Арахово и поднимаясь всё выше, попадаешь глазами в Фессалию и мысленно видишь Темпейскую долину, баюкаемую журчанием маленькой речки и осененную верхами Олимпа, первопрестольным седалищем Аполлона!

Пиндар указывает на три места возникновения дифирамба: Фивы, Коринф и Наксос. Этот спор городов между собою мог бы внести некоторую путаницу в представление о генезисе пластически плясовой песни. А между тем мы имеем тут дело с тремя разновидностями дифирамба, возникшими в разных местах. На острове Наксосе, до сих пор славящемся своим вином, среди крестьянских низов, могла впервые прозвучать дикая песня первого дифирамба, не ритмического и пеласгического по своим основным чертам. Тут плясали и пели в безграничном исступлении тяжеловесные дети земли. В Коринфе развернулась, под щитом царственного гераклида Периандра, патетическая лирика Ариона, владеющая чудесным социальным рычагом хороводного искусства и вся насыщенная обольстительными, психологически музыкальными контрастами. Наконец, дифирамб монострофический. Создание Лазоса Гермионского и Эпигена Сикионского, волнуемый героическими импульсами, двигаемый всё дальше и дальше реминисценциями национальной истории, этот дифирамб должен был получить своё утверждение и увенчание именно в Фивах, арене величайших подъемов и героических энтузиазмов позднейших веков. Достигнув тут своего зенита, он неизбежно должен был перейти в трагедию и слиться с нею до полного растворения. Самое называние дифирамб уже потеряло своё былое значение. Если нет в нём ничего о Дионисе, если нет в нём откликов сатирической экзальтации, если в нём больше не плещется мыльная эмоциональная волна, если в нём шумит и гудит рог волевого призыва, если всё устремление его брошено от земли к звездам, к тверди планет и солнечных масс, то мы имеем тут дело с другим, высшим и новым явлением искусства. Это уже как бы только что родившийся план в честь Аполлона.

В катастихическом дифирамбе мы имеем перед собою, в ментальном подобии, толпу и запевалу. Запевала почти не слышен в реве толпы. В дифирамбе антистрофическом перед нами образ самодовлеющего коллектива, с его эмоциональной солидарностью, с его круговыми полетами и вихрями, уже подчиненными формальному принципу гением Ариона. В монострофическом дифирамбе раскрывается человеческая личность, достигшая цельности, преодолевшая свои внутренние противоречия, утверждающая своё самое существенное, волевое бытие. Дифирамб умер, трагедия рождена.

В первом случае мы видим в отделении древних веков зигзаг, символ изломанности и хаотического беспорядка. Это начало культурно-исторического процесса. Это не художественный примитив искусства, всегда совершенный и гармоничный, а первоначальный стихийный эмбрион. Это праисторическое начало, окутанное со всех сторон облаками, невидимое и почти не осязаемое, доступное лишь самым отвлеченным обобщениям. Оно будет окончательно вскрыто только тогда, когда будут разгаданы эволюция и перипетии рас в истории мира. Во втором случае перед нами круг. Круг символизирует замкнутую жизнь наших эмоций. От радости кружится голова. Девушки закруживают любимого человека в припадке веселого восторга. Веселье через печаль возвращается к роднику веселья. Мир этих явлений простирается в бесконечности, и к кругу тяготеют наши интимнейшие симпатии, наши вдохновеннейшие очарования. Даже высшая нежность человека находит своё заключение в замкнувшихся объятиях рук. Наконец, в третьем случае нами открывается процесс выпрямления круга, устремление по прямой линии вверх, вертикальная и героическая выправка всего нашего существования на земле. Вертикальная линия есть утверждение человеческого господства на земле и лучший знак восстания, воскресения и вознесения духа.

Таковы три разновидности дифирамба в их подобиях, изученных и проанализированных мною на почве всех имеющихся и, кажется, исчерпанных данных литературы.

– 6 —