Гиперборейский Гимн

Библия называет только трех сыновей Ноя, как родоначальников основных рас, действующих на арене истории: Сима, Хама и Яфета. В ней не содержится никакого упоминания и Гипербореях. Только в начальных строфах Бытия и вообще во всех тех частях, которые несут в себе идею элоизма, мы встречаемся с дальним отблеском первоначального этнического света. Весь иудейский народ на пространстве своей ветхозаветной истории живет фанатическою борьбою со своими братьями, с Хамом и Яфетом, и по обыкновению не оборачивается на самого себя, не прозревает собственной своей сущности. Что ненавидит в Хаме этот народ, эта странствующая синагога элоизма, с ковчегом каменных скрижалей, на которых построился мир? Ему ненавистна всякая натуралистическая мистика, весь культ Прозерпины с его элевзинскими тайнами и шаманством искусственных воскрешений. Когда он осел в Ханааме, то сразу же оказался в конфликте с автохтонами страны, с аграрной их поэзией и философией: он – вечный бродяга с высот изначального Севера, через африканские пески и синайские скалы к обетованной земле за короткие века. Он ненавидит культ Диониса, жертвования Ваалу, разнузданный народный пляс в честь Афродиты, пеласгическую вакханалию во всех её разновидностях. Борьба с хамитизмом была сделана законом его бытия: и в книгах Завета проповедуется священная война с ним до истребления самих хамитов и всех, с ними смешавшихся. Самуил не может просить Салулу пощаду амалектинскаго царя – так велик его яростный пафос отрицания всякой ассимиляции с хамитизмом. Когда спустя много веков на этом же хамитизме расцвел побег новой христианской идеологии, чистый иудаизм оказался в непримиримой с ним борьбе, не будучи в силах, в качестве трубача и глашатая космической концепции единства, принять и переварить в себе кощунственную идею обожествления человеческой личности.

Вот что в хамитизме противостоит иудаизму, чистейшему выразителю семитской расы. Эта борьба вековечная, тянущаяся уже целые тысячелетия, шаг за шагом отвоевывающая всё новые и новые пространства для гиперборейского миропонимания.

Теперь спросим себя: что отделяет семитов от яфетидов? Кто эти яфетиды, которых коснулись глубокие, волнующие исследования недавнего времени в лице блистательного ученого языковеда проф. Марра?[55] Под этими яфетидами мы должны разуметь первоначальных создателей средиземноморской культуры, на берегах Малой Азии, Понта Евксинского, Кавказа и пеласгических пространств Эллады. Но имеем ли мы здесь дело с народами желтой расы, с выходящими из Турана, известными под разными именами и выдвинувшими ещё своих живых представителей в современных пиренейских басках, чтобы не говорить об армянах и грузинах, являющихся смесью яфетидских и арийских элементов. Во всяком случае, несомненно, что мы встречаемся тут с носителями материальной культуры по преимуществу, с устроителями земли, с творцами и оберегателями гражданского и семейного быта, с архитекторами микенских стен и кносского лабиринта. Вот кто похитил огонь с неба. Вот родина Прометея, Пеласто-Яфетида не только по происхождению, но и по размаху своих интеллектуальных стремлений. Здесь и расцвет бронзового века и апофеоз железного. Отсюда же и Этрусские строители римской государственности, вдохновители империалистических войн, инициаторы будущей итальянской культуры с её Джитто и Леонардо да Винчи. Особенно прекрасно выступает этот яфетидский элемент именно в Леонардо, поклоннике великого движения космоса, строителе военных башен и каналов, отца аэропланов и истребительных машин, в этом сущем шаге материальной культуры, понимаемой во всей её необъятности.

К этому ипостазированию культуры и социально-политического быта иудаизм тоже не мог отнестись иначе, как отрицательно. В своём нигилизме, в своей хаотической свободе духа он не мог заразиться обаянием внешних чар мира. Всё это слишком трезво, слишком тяжеловесно для его молитвословного разума. Еврейство торгует, банкирствует на Востоке и на Западе, оно уже финансировало стены древнего Вавилона, но само по себе оно не строит ничего. Оно не воздвигает никаких крепостей, никаких пирамид. Бродя и толкаясь у бирж всего мира, оно не перестает ни на минуту оставаться походной скинией своего элоизма. Своих утомленных вежд оно на всём пространстве веков не опускает перед мерцающим в тумане светом гиперборейских правд.

Вся современная культура, смесь хамитской мистики и яфетдинского рационализма, таким образом, не уживается в недрах чистого семитического духа. Дух этот является антитезою этой культуре, вносящей в неё элементы разлада, распада, революции и разложения.

Но в таком случае, что же представляет собой, в конце концов, та генетически проарийская раса, о которой мы говорим с самого начала, родоначальница всех вообще белых рас, в том числе и семитической? К кому же направлен гимн этих страниц?