Гибель Марса

  От былой итальянской красоты Сони Бергамаско остались только глаза и чистые формы лба, иначе бы я ее не узнал.

  Несомненно, Жора Мамырин находился где-то рядом, ведь он был ее мужем. Правда, прошло столько лет. Несомненно еще и то, что мы, по крайней мере, уже дважды прошли по одному и тому же коридору, побывали, но теперь уже в ином подвале, снова попали в этот же коридор. Трудно было понять, где он начинался, а где заканчивался.

  -- Соня, -- сказал я вкрадчиво, - мы знакомы с Жорой по работе.

  -- Все знакомы с Жорой по работе, -- равнодушно ответила она.

  Петрович хмыкнул:

  -- Хвастают здесь! - и ткнул с такой силой, что мне стало больно.

  -- Слушай ты!..

  Не знаю, чем он там щелкнул, но этого было достаточно, чтобы я вел себя осторожно.

  -- Будь аккуратно с этой игрушкой, -- предупредил я, пробуя повернуться к нему лицом.

  -- Но... но... -- Петрович синхронно повторил мой маневр, отступая к стене.

  Мне ничего не стоило вырвать у него ружье и воспользоваться своим огромным черным пистолетом с вычурной скобой, который уже изрядно натер мне подмышку. Но, во-первых, Петрович был настороже, а во-вторых, что-то меня удерживало от резких движений: все эти хождения вокруг да около имели какой-то скрытый смысл, мы с Лехой только не могли знать, какой именно. И тут я наконец заметил, что Лехи рядом нет. Куда он провалился и когда это произошло, я не понял.

  -- Эта подойдет, -- уверенно сказала квашня на палочках.

  Она распахнула дверь. Петрович ловко запихнул меня прикладом и повернул ключ на два оборота.

  Внутри находился... Леха.

  -- Я тебе кричу-кричу... -- пожаловался он, сидя в на батарее и как-то странно к чему-то прислушиваясь.

  -- Психи какие-то, -- сказал я, оглядываясь на дверь и потирая то место на спине, куда меня тыкал берданкой Петрович. - Как ты сюда попал?

  -- Как только мы поднялись по лестнице, -- отозвался он, по-прежнему прислушиваясь к чему-то.

  -- Настоящий лабиринт, -- согласился я.

  Окно забрано решеткой. Стекла настолько мутные, что снаружи ничего не разглядеть. А сама комната, словно насквозь простреляна, словно в ней черти свадьбу гуляли, оставив после себя заплесневелые объедки, блевотину в углу, каракули на стенах и армейскую койку с проваленной сеткой. И тут раздались эти звуки, к которым с такой настороженностью прислушивался Леха. Я понял, что его поразили не сами они, хотя от них одних можно было сойти с ума, потому что на все лады орали сотни резаных кошек, а источник, который невозможно было определить. Звук шел буквально отовсюду: от стен, потолка, пола и даже от батареи отопления, на которой сидел очумелый Леха.

  -- А ты знаешь, сколько времени прошло, с тех пор, как мы попали сюда? - спросил он, смешно моргая ресницами.

  -- Сколько? - спросил я, изучая стены.

  Одна из них, оклеенная старыми газетами, заинтересовала меня больше других - на ней среди ветвистых каракулей были нарисованы красные звезды, и я понял, что это знак, что звезды мог нарисовать только Федор Березин. Еще у него было старое-старое прозвище Мама ту-ту. Но лично я его так никогда не называл. Бедный Федор, неужели он погиб от рук марсианских садистов? Нет, не может быть, Федор Березин мог пасть только смертью храбрых на поле брани! Он готовился к этому всю жизнь.

  -- Я специально заметил, - торжественно произнес Леха. -- Сутки!

  -- Что? - спросил я, отвлекаясь от Березинского шедевра.

  -- Я говорю - сутки!

  -- Иди ты! - удивился я. - Проверь часы!

  -- В том-то и дело, что проверил, -- Леха сунул мне под нос свой будильник.

  Действительно, часы у него были швейцарские, фирмы "Бадуони", с точностью хода плюс минус полсекунды за год. Тогда я посмотрел на свои нефирменные, но накрученнее, пощелкал кнопками и не поверил глазам - действительно, календарь показывал четверг.

  -- Мистика какая-то! А мне показалось, прошло минут десять.

  -- Чего они хотят от нас?

  -- Спроси чего-нибудь попроще.

  -- Наверное, твой альдабе?

  -- Не может быть?! - удивился я, пробуя найти какой-нибудь тайный рычаг в стене. - О нем никто не знает, кроме тебя и меня.

  -- Ну тогда деньги? - предположил Леха.

  -- По-моему, мы попали к обыкновенным садистам.

  -- Ты думаешь?

  Леха успокоился. Он даже поерзал, удобнее устраиваясь на батарее, словно собрался здесь сидеть до второго пришествия.

  Я изучал комнату. Зачем-то нас сюда засунули? Если бы хотели убить, то убили бы сразу же, а не таскали сутки по кровавым подвалам.

  -- Да нет здесь ничего, -- сказал Леха. - Я уже все стены обстучал.

  -- А это что?

  Многовековой слой газет в углу явно оттопыривался. Я потянул за край и оторвал здоровенный кусок, на котором тоже была нарисована особенно большая и красная звезда. За ним находилась крохотная дверь, похожая на вход в крысиную нору. Оставалось только сунуть туда голову. Что, собственно, я и проделал. Воняло, как в клоаке, или хуже. Стенки и поверхность подо мной были в какой-то мерзкой, вязкой слизи.

  -- А назад?.. - пробурчал Леха, пихая головой меня в зад. - Назад вылезем?