Читаем Гёте. Жизнь как произведение искусства полностью

Фауст и Мефистофель. Что касается дьявола, то вообще-то в гётевской картине мира для него не было места. Как любил говорить сам Гёте, он не «утверждал» независимую силу зла, а когда Кант ввел в свою философию понятие «радикального зла», Гёте заявил, что тем самым кёнигсбергский мудрец «запятнал» свою философскую мантию. Для Гёте дьявола не существовало. В дьявола, как и в бога, нужно верить, а Гёте не верил ни в черта, ни в сверхъестественного бога. Всю свою жизнь он оставался верен философии Спинозы и ее главному принципу – Deus sive natura. Бог есть природа во всем ее богатстве и во всей ее созидательной силе. И человек может и должен открывать, сохранять и использовать эту созидательную силу, присущую и ему самому. Стало быть, подлинное служение богу заключается в непрерывной деятельности: у созидательного импульса нет и не может быть конца. В этом заключено и гётевское представление о бессмертии. В беседе с Эккерманом Гёте, уже почти восьмидесятилетний старик, говорит: «Для меня убежденность в вечной жизни вытекает из понятия деятельности. Поскольку я действую неустанно до самого своего конца, природа обязана предоставить мне иную форму существования, ежели нынешней дольше не удержать моего духа»[1678].

Человек выполняет свое предназначение, если, будучи «природой сотворенной» (natura naturata), содействует «природе творящей» (natura naturans). Природа как созидательный процесс подразумевает полярность и рост – такова формула гётевской диалектики. Противоположности создают напряжение, которое побуждает живое к росту и преодолению дуализма. Свет и мрак – полярности, в совокупности порождающие мир цвета, и точно так же обстоят дела с добром и злом. Пройдя испытание злом, добро становится только лучше. Как это следует понимать, объясняет сам Господь в «Прологе на небе». «Таким, как ты, я никогда не враг», – говорит он Мефистофелю.

Из духов отрицанья ты всех менеБывал мне в тягость, плут и весельчак.Из лени человек впадает в спячку.Ступай, расшевели его застой,Вертись пред ним, томи, и беспокой,И раздражай его своей горячкой[1679].

Мефистофель не дает человеку впасть в спячку, заставляя его двигаться. Стало быть, мефистофельское начало – часть человеческой натуры. И в этом смысле Мефистофель – часть Фауста. В трагедии они представлены двумя персонажами, но по большому счету образуют одну личность; точно так же Гёте и о себе самом говорил, что он – единство во множественном числе и под одним именем объединяет несколько разных характеров. Фауст открыто говорит о противоречивом единстве, объединяющем его с Мефистофелем:

Но две души живут во мне,И обе не в ладах друг с другом.Одна, как страсть любви, пылкаИ жадно льнет к земле всецело,Другая вся за облакаТак и рванулась бы из тела[1680].

Хрупкое единство личности не мешает, однако, воспринимать каждый из полюсов в отдельности, прослеживая, каким образом они способствуют росту целого.

Итак, Господь посылает Мефистофеля к человеку, чтобы тот не впал в спячку раньше времени. Но чем объясняется способность дьявола расшевеливать людей? Духом отрицания, критикой. Мефистофель – это отрицающий разум. Что он отрицает? Первое его значимое отрицание мы можем наблюдать уже в «Прологе на небе». Ангелы хвалят Вселенную и творения Господа. Все ликуют и восторгаются, и лишь Мефистофель недоволен. Будучи духом отрицания, он выступает в роли придирчивого критика Вселенной. Что его не устраивает? Он находит ошибку в конструкции человека:

Я о планетах говорить стесняюсь,Я расскажу, как люди бьются, маясь.Божок Вселенной, человек таков,Каким и был он испокон веков.Он лучше б жил чуть-чуть, не озариЕго ты божьей искрой изнутри.Он эту искру разумом зоветИ с этой искрой скот скотом живет[1681].
Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии