Герцог в сияющих доспехах

– Не будьте идиотом! Конечно есть!

Попыталась бы она сохранить разум на его месте! Он ведь далеко не святой!

– Он справа, на ободе, к которому прикрепляется подлокотник, – подсказала Олимпия. – Небольшой такой стержень. Вы приводили с его помощью кресло в движение.

– Ах да, совсем забыл.

Рипли перевел стержень в нижнее положение, заблокировав колеса, и Олимпия осторожно поставила, наконец, вазу. Это не так легко, как можно было подумать: пришлось переместиться из очень неудобного и неуклюжего положения в чуть более приемлемое. Если у нее это получилось без вреда для здоровья, то у Рипли едва глаза не полезли на лоб. Взгляд его был прикован к ягодицам, форму которых совершенно не скрывали и которые двигались сейчас нестерпимо соблазнительным образом в считаных дюймах от его ладони, сжимавшей тормозной рычаг.

Рипли стиснул зубы и вцепился в рычаг еще сильнее.

Олимпия принялась медленно сползать с его колен, стараясь не поворачиваться лицом, и явно перестаралась с осторожностью: каждое ее движение вызывало бурную реакцию в его паховой области, которой не было дела до приличий. Значение имели только округлые формы женского тела, которое совершало какие‑то движения в опасной близости от его рук, непосредственно на его коленях. Сердце его подскочило, посылая телу новый приказ, и рука, сжимавшая тормоз, рванула рычаг вверх, отчего кресло быстро покатилось к окну.

– Рипли, какого черта! Прекратите шутить!

– Да какие уж тут шутки, когда вы ерзаете по мне…

– Я пытаюсь встать, не причинив вам боли, и в то же время не ударившись лицом об пол. Остановите же кресло, пока мы не вылетели в окно!

Рипли дернул рукоятки, и кресло начало вращаться, продвигаясь вправо.

Олимпия брыкалась, пытаясь подняться, и кресло из‑за этого не могло остановиться.

– Да остановите же его, Рипли!

– Я не могу ухватиться за тормоз: ваша юбка мешает.

И то, что под ней, упираясь теперь ему в живот и совершенно лишая ясности мышления.

Олимпия снова принялась ерзать и в результате самым неприличным образом плюхнулась ему на колени, свесив ноги к подножке кресла.

– Да остановитесь же наконец, чтобы я могла встать!

И у него это получилось, хотя он не мог бы сказать как. Рипли приказал себе вспомнить о приличиях, но не так‑то просто совладать с многолетней привычкой поступать как раз наоборот. Окинув взглядом просторную, заставленную всевозможными препятствиями библиотеку, он крутанул ручки, словно что‑то щелкнуло у него в мозгу, и как раз в тот миг, когда Олимпия чуть приподнялась с его колен. Кресло опять пришло в движение, и она протянула руку к тормозу, пытаясь заблокировать вращение колес, но ей помешало его бедро. Тогда она схватила правую руку герцога, чтобы повернуть рукоять, но ладонь его с такой силой ее сжимала, что та не поддавалась.

Олимпия прикусила губу, лицо ее вспыхнуло, дыхание сбилось, очки съехали набок.

Рипли дернул рукояти, и кресло покатилось вперед, но она опять схватила его за руку:

– Что вы творите?

– После фальстарта они понеслись вперед, отличный бег! – весело воскликнул герцог. – Рипли впереди, жокей леди О. держится в седле как влитая. Стол в опасной близости, создавая препятствие, но Рипли по‑прежнему возглавляет гонку. Скорость рысака ошеломляет!

Вращая обе рукояти кресла, он продолжал выкрикивать, точно комментатор на скачках, который обращается к охваченной азартом публике. Кресло‑каталка на всех парах понеслось к южной стене библиотеки, едва не налетев на скамеечку для ног.

Не обращая внимания на ее возгласы, он шутовской манере продолжал выкрикивать:

– Врежется ли Рипли в комод, который король Яков Первый подарил кому‑то из его предков, что покоится в могиле не одну сотню лет? Но нет, ловкий Рипли успел разъехаться с комодом всего на дюйм и теперь сломя голову несется к письменному столу короля Карла Второго…

– Влево, безумец вы этакий! – закричала Олимпия. – Ну же!

Рипли резко повернул в одну сторону, в другую, вперед, назад, кругом, зигзагом – и все это не умолкая ни на мгновение. В какой‑то момент он осознал, что спина ее дрожит, а следом за этим услышал взрыв смеха.

Мир изменился и наполнился красками и звуками, сердце его подпрыгнуло.

– Вот опасный поворот! – тоже рассмеялся герцог и крикнул: – Справится ли Рипли, не собьется ли с ноги – пардон, с колеса – и не опрокинет ли своего наездника на дерн?

– Налево! – сквозь смех приказала Олимпия. – Резче! Теперь направо. Шевелись, Рипли! Нас догоняет Красная Скамейка. Берегись! Ваза хочет броситься под копыта. Не сбавляй хода! Быстрее, Рипли!

Она изобразила взмах хлыста по его колену, и он расхохотался так, что едва не выпал из кресла вместе с ней.

Так они и катались, вдоль одной стены библиотеки и назад, по счастливой случайности избегая столкновения со старинной мебелью. Они не видели, как отворилась дверь и в библиотеку заглянуло любопытное лицо, – не заметили, и как дверь закрыли быстро, но тихо.