Герцог в сияющих доспехах

– Но мне не нужна другая! – воскликнул Эшмонт. – Если я в чем‑то провинился, то сумею все исправить. Мое намерение жениться на ней было серьезным, таковым и остается. А Рипли может поцеловать мою… кого‑нибудь.

Он поклонился с сердитым видом и направился к выходу, но на полдороге остановился: должно быть, обдумал свое поведение, – обернулся и покаянно произнес:

– Прошу прощения, леди Энкастер, за неподобающее поведение. Это было… Я не хотел… Ну, вы же понимаете. Чувства.

– Советую научиться выражать свои чувства в более приемлемой манере, – жестко сказала хозяйка. – Если этого не произойдет, ее уведет тот, кто умеет вести себя как джентльмен.

– Да, леди Энкастер, начну исправляться прямо с сегодняшнего дня.

На сей раз Эшмонт простился с дамой как положено и вышел. Блэквуд направился было за приятелем, но на полпути остановился:

– А где Алиса? Она дома?

– Ох, Рипли, что ты наделал?

Над ним нависала коричневая лохматая морда с огромным высунутым языком.

– Убирайся! – оттолкнул он пса.

В ушах у него звенело. Ногу, похоже, пора было отрезать. Капли дождя падали с деревьев на лицо. Рядом на коленях стояла леди Олимпия: губы распухшие, шляпка и очки съехали. Как же он сейчас себя ненавидел!

– Олимпия, ради бога, поднимитесь с колен: земля мокрая!

– А как же вы? Вдруг повредили себе еще что‑нибудь!

– Ничего со мной не случилось! – буркнул Рипли. – Я же не стеклянный и не какой‑нибудь неженка. Хватит обращаться со мной как с больным. Вам бы следовало дать мне по физиономии, а вы кудахчете надо мной… Разве не понимаете, что происходит? Вот почему незамужним леди не полагается находиться наедине с мужчиной. Нам нельзя доверять: стоит оказаться рядом с привлекательной женщиной, как мы теряем рассудок.

Она села на корточки и улыбнулась:

– Привлекательной? Вы правда так считаете?

Ее сердце почему‑то не перестало биться, а напротив, громко стучало. Она еще не опомнилась после поцелуя, да и опомнится ли, кто знает? Она даже не догадывалась, что поцелуй может быть таким… это вообще было сложно назвать это поцелуем… скорее вторжением. Неужели это про нее он так сказал: «привлекательная», про старую деву, «синий чулок»?

– Я уже говорил вам об этом, – пожал плечами Рипли. – Могу повторить. Вы забыли?

– Нет‑нет… – Разве можно это забыть? – Но вы дамский угодник, повеса, неразборчивый в связях.

– Возможно, я и правда менее разборчив, когда пьян, – согласился Рипли. – Но сейчас я отвратительно трезв, хотя и с удовольствием бы напился.

– Я же скучный «синий чулок», к тому же ношу очки…

– Полагаете, для мужчины это имеет хоть какое‑то значение?

– Конечно!

– Разве что в переполненном бальном зале, – возразил Рипли. – Но когда остаешься с привлекательной леди наедине, очки вообще не имеют значения, как и все прочее, что на ней надето.

Он попытался встать, но сумел лишь принять сидячее положение и выругался от досады.

Олимпия положила руку ему на плечо и предложила:

– Позвольте, я приведу слугу, и он вам поможет дойти до экипажа.

Он в недоумении уставился на нее.

– Слуга, экипаж… Откуда?

– Понимаю: мое вчерашнее поведение дало вам повод думать, будто у меня куриные мозги, однако в обычной жизни я практична и до тошноты разумна. Не могла же я явиться на помощь к вам в одиночку. Вот и привезла с собой Джона, кучера, и Тома, лакея. А приехали мы в ландо вашей тетушки.

– Как мило с вашей стороны! – обрадовался Рипли. – Ехать в Лондон в карете, конечно, гораздо удобнее.

– Не сомневаюсь, но не сегодня! – заявила Олимпия.

– Но мне нужно именно сегодня!

– Да что вы твердите одно и то же? – воскликнула она. – Давайте остановимся и подумаем, ладно? Прибегнем к помощи логики!

Рипли лег на спину невзирая на мокрые листья, мох и – что там за мелкие насекомые сновали в лесной трухе? Сквозь листву деревьев проглядывало хмурое небо.

– Хорошо, валяйте, – милостиво разрешил он, когда взгляд его зеленых глаз обратился к леди Олимпии.

– До Лондона больше двадцати миль, – начала она. – Расстояние отсюда до Камберли‑плейс почти в три раза меньше. С того места, где вы лежите и смотрите в небо, что оно обещает, кроме очередного ливня? В сложившихся обстоятельствах разве вы не согласны, что разумнее вернуться к леди Джулии, отдохнуть день‑другой, а уж потом ехать в Лондон в карете?

Рипли прикрыл глаза на целую долгую минуту, потом сел и, скорчив гримасу боли, заявил:

– Правильно, разумеется, это же очевидно. Разве я смогу забрать карету и бросить вас тут? Очень хорошо, приведите Тома. Что же вы его сразу не привели?

– Старалась не отстать от Катона, – призналась Олимпия, – а про слуг и не подумала.

– Никто ни о чем не думает, – буркнул Рипли. – Эшмонт вот не подумал, что вас нельзя выпускать из виду даже на минуту: нарвешься на неприятности. Сюрприз за сюрпризом. Вот в чем дело.

– Не понимаю…

– Он мой друг… – объяснил Рипли.