Через некоторое время Белла сменила его, а потом они стали читать по очереди. Книги хватило на всю дорогу, пока экипаж не остановился перед ее маленьким домом в Сохо.
– Что вы скажете вашей родственнице? – спросил он.
– Моей родственнице? – Она не могла больше лгать ему, не теперь. – Я живу здесь одна. Лишь с тремя слугами. И больше ни с кем. Плачу небольшую ренту.
– Не такую уж и маленькую, я думаю, – заметил он. – Но если вы можете себе это позволить… Вы слишком молоды, чтобы жить в одиночестве.
– Моя экономка знает меня с детства, и у меня есть адвокат, который консультирует меня при надобности.
– Но большую часть времени вы предоставлены сами себе?
– Я слышу порицание? Вы знаете, почему я пустилась в это приключение.
– Хотите сказать, если не считать нашего совместного путешествия, вы все время жили здесь тихой, размеренной жизнью? – Он переступил какую-то грань, которая показалась ей подозрительной. Это вызвало ожидаемый гнев.
– В чем вы меня обвиняете?
Торн не дрогнул. Сначала плотно сжал губы, а потом заговорил:
– Я встречал вас дважды, Белла – в Дувре четыре года назад и недавно. Ваши действия не убеждают меня в том, что вы тратите все свое время исключительно на рукоделие.
– Конечно, нет. Иногда я гуляю в парке. И посещаю лекции по искусству и истории.
В его глазах был вопрос, и этот ответ явно его не устраивал.
– Что? – спросила она. – Скажите мне, чем, по-вашему, я еще занимаюсь? – Неужели он каким-то образом узнал о Беллоне и леди Фаулер? Господи, неужели он узнал в ней Келено?
Это невозможно. Она так изменилась…
Он покачал головой, расслабляясь, но все еще говорил с ноткой неодобрения:
– Жить такой тихой жизнью в вашем возрасте неправильно, Белла. Возможно, стоило остаться пожить с вашей сестрой?
– Вы говорите совершенно нелогичные вещи. – Но он уже вышел из кареты, чтобы обойти ее и открыть дверь с ее стороны. Белла собрала свои вещи в саквояж, и Торн взял его, а затем протянул ей руку.
Она вложила свою руку в его и вышла из экипажа. К этому времени Китти уже открыла входную дверь – ее лицо сияло от облегчения.
– Спасибо, – сказала Белла капитану Роузу, приседая в реверансе, с подобающим достоинством. – Я желаю вам всего наилучшего.
Он поклонился Белле в ответ.
– Как и я вам, мисс Барстоу. – Он повернулся к карете и поставил ногу на ступеньку. Но потом развернулся к Белле и сказал: – Если я вам когда-нибудь снова понадоблюсь, отправьте послание в гостиницу «Черный лебедь» в Стоутинге, Кент. Так оно быстрее всего дойдет до меня.
Затем он забрался в карету и захлопнул дверь. Экипаж покатил прочь, и Белла не стала наблюдать, как он уезжает. Вместо этого она вошла в свой дом, где на нее обрушились восклицания и вопросы Китти. Как в тумане Белла поднялась по лестнице, расстегивая шляпу. Она вспомнила, как делала это раньше. Когда вернулась из «Козерога»…
Тогда она тоже вернулась из Дувра. Но тогда у нее были такие мечты, такие надежды.
Она вспомнила про серьгу-череп, которую надежно хранила в правом кармане с тех самых пор, как он сказал: «Оставь ее себе». Она вспоминала это, и по ее щекам текли слезы. Дает ли ей это повод написать в гостиницу в Стоутинг?
– О, мисс, что это?
Белла быстро зажала серьгу в кулаке и улыбнулась Китти.
– Ничего. Со мной все в порядке, правда. Просто устала от путешествия и нескольких изнурительных дней.
И ночей.
Она никогда не забудет эти ночи.
– Значит, вы в безопасности, мисс? Вы сделали то, ради чего уезжали?
Белла села в кресло, чтобы снять парик.
– Да, и еще раз да, Китти! Принеси, мне, пожалуйста, хорошего крепкого чая, а потом я собираюсь поспать.
Белле просто необходимо побыть в покое и одиночестве.
– Тогда я захвачу и грелку, мисс.
Китти ушла, и Белла смогла позволить себе расслабиться. Посмотрев в зеркало, она увидела невыносимые страдания, отпечатавшиеся на ее лице. Ей не хотелось, чтобы кто-то это увидел. Ведь последнее, что ей сейчас было нужно – это жалость. Она отбросила парик в сторону, встала и подошла к своему саквояжу за щеткой.
Энни вбежала в комнату, чтобы положить на кровать грелку.
– Чай будет через минуту, мисс! – сказала она, задыхаясь, прежде чем снова выбежать.
Белла расчесывала волосы, стоя перед камином и наблюдая за танцующими языками пламени. Почувствует ли она себя такой же живой снова? Такой же живой, какой она была несколько этих коротких дней?
И ночей.
Казалось, она не могла заставить свой разум прекратить снова и снова прокручивать в голове одни и те же мысли. Но все было кончено. Теперь она должна решить, что делать с оставшейся частью своей жизни. Ей казалось, что впереди сплошная пустота.
Китти и Энни вдвоем втащили чемодан Беллы. Они оставили его и ушли. Через мгновение Китти, слегка раскрасневшаяся, вернулась с чайным подносом.
– Вот и горячий, крепкий и сладкий чай, мисс.
Она налила немного, и Белла взяла чашку без блюдца, баюкая ее в озябших руках и делая глоток.
– Очень хорошо. Спасибо тебе, Китти.
Не такой изысканный вкус, как у чая, который предпочитал Торн.
Она никогда больше не сможет реагировать на чай как раньше.