Герцог и я

Новоявленная герцогиня Гастингс была замечена сегодня в районе Мейфэр. Филипа Фезерингтон окликнула ее, но бывшая мисс Бриджертон посчитала за лучшее проигнорировать приветствие.

Мы настаиваем на своей версии произошедшего, так как хорошо знаем: не услышать голоса мисс Фезерингтон может только глухой…

«Светская хроника леди Уистлдаун», 9 июня 1813 года

Сердечная боль, насколько теперь знала Дафна, никогда не проходит, она просто видоизменяется. Острая, словно кинжал, боль, которую человек ощущает при каждом вздохе, уступает место более слабой, тупой – ее чувствуешь постоянно, каждое мгновение, она настойчиво напоминает о себе.

Дафна покинула замок Клайвдон на другой день после отъезда Саймона и отправилась в Лондон с намерением возвратиться в родной дом. Однако еще в дороге поняла: это означало бы полное признание своего поражения и повлекло бы необходимость прямо отвечать на множество малоприятных вопросов, в первую очередь от своих родных. Поэтому чуть ли не в самую последнюю минуту она велела кучеру отвезти ее в лондонский дом Гастингса. Таким образом она сможет находиться, как и положено всякой замужней даме, в своей собственной резиденции и в то же время совсем недалеко от жилища Бриджертонов, куда будет иметь возможность в любой момент обратиться за помощью или советом.

Итак, сделав над собой некоторое усилие, она поселилась в доме, где никого не знала и никто не знал ее, и, познакомившись со всем штатом прислуги, принявшей ее без лишних вопросов, но с плохо скрываемым любопытством, начала новую жизнь хозяйки дома и отвергнутой жены.

Первым человеком, кто немедленно посетил ее на новом месте, была собственная мать, что, в общем, неудивительно, поскольку никому больше Дафна не сообщила о своем приезде.

– Где он? – Таковы были первые слова леди Вайолет Бриджертон.

– Ты имеешь в виду моего мужа, мама?

– Нет, твоего двоюродного дедушку Эдмунда! – с издевкой воскликнула мать. – Разумеется, мужа. Куда он подевался?

Дафна, не глядя матери в глаза, ответила:

– Кажется, улаживает дела в одном из своих загородных имений.

– Кажется?

– Ну… я знаю это.

– А знаешь ли ты, дочь моя, отчего он не взял тебя с собой?

Дафна намеревалась солгать, то есть придумать что-нибудь насчет тяжбы с арендаторами или, того чище, моровой язвы, поразившей поголовье скота, или еще какую-то небылицу, но у нее затряслись губы, глаза наполнились слезами и голос дрогнул, когда она откровенно призналась:

– Он бросил меня, мама.

Вайолет обняла дочь и спросила:

– Что произошло, Дафф?

Дафна опустилась на софу рядом с матерью, которая не выпускала ее руки.

– О, мама, мне так трудно все объяснить.

– Все-таки попытайся, дорогая.

Дафна покачала головой. До сих пор она, пожалуй, никогда в жизни ничего не утаивала от матери: это было не в ее привычках, – однако сейчас другое дело. Сейчас речь шла о чужой тайне, хранить которую Дафна считала своим долгом.

Она погладила руку матери и пробормотала:

– Все будет хорошо.

– Ты уверена? – спросила Вайолет.

– Нет, – призналась дочь, и, глядя в пол, добавила: – Но я очень на это надеюсь.

После ухода матери Дафна снова прикоснулась рукой к животу и начала молиться. О том же, о чем и раньше.

Следом за матерью Дафну посетил Колин. Она как раз вернулась с прогулки и застала его в гостиной. Вид у него был весьма воинственный.

– О, – сказала она, снимая перчатки, – пришел навестить сестрицу.

– Что у тебя происходит, черт возьми? – вместо приветствия спросил он.

Выражаться гладко и изящно, как их мать, он явно не умел. Дафна молчала.

– Отвечай! – крикнул Колин. – Меня ты не проведешь!

Дафна на мгновение прикрыла глаза, но лишь на мгновение, чтобы успокоить головную боль, мучившую ее последнее время. Уж кому-кому, а Колину ей совсем не хотелось исповедоваться. Хотя она не сомневалась: кое-что брату уже известно.

Подняв голову и глядя юноше в глаза, она спросила:

– О чем ты говоришь? Что за тон?

– Я говорю о твоем так называемом «муже», сестра. Где он, черт его подери?

– Он занят своими делами, – ответствовала Дафна.

Это звучало гораздо приличнее, чем «он меня бросил».

– Дафна, – голос Колина смягчился, – будь откровенна. Мама не находит себе места.

– Почему ты в городе, Колин? – вопросом на вопрос ответила Дафна, стараясь говорить спокойно. – Где остальные?

Она сбила его наступательный порыв, и он ответил тоже вполне мирно:

– Энтони и Бенедикт уехали на месяц за город, если ты про них.

Дафна с трудом сдержала вздох облегчения. Не хватало здесь только ее старшего брата с его вспыльчивостью и непререкаемым мнением о чести семьи. Не так давно она почти чудом сумела предотвратить убийство. Удастся ли ей это снова, она не уверена. С Колином общаться все-таки значительно легче.

И как раз в этот момент он потребовал: