Герцог и я

Однако она почти не слышала своих слов – все ее существо изнывало от желания.

– Я думал о вас каждую ночь, – прошептал он, снимая с нее сорочку. – О ваших губах, улыбке, теле… И в своих грезах я был очень гадкий… Очень испорченный…

Легкий стон сорвался с ее губ.

– Но сегодня мои ночные видения станут явью… – произнес Саймон и, подняв обнаженную девушку на руки, отнес в постель.

Не сводя глаз с Дафны, он стал быстро снимать с себя одежду. Ее кожа в колеблющемся свете свечей отливала цветом спелого персика, прическа, над которой недавно трудился парикмахер, потеряла форму, и теперь волосы свободно спадали на плечи.

Саймон, с поразительной легкостью еще несколько мгновений назад справлявшийся с ее одеждой, не мог так же легко разобраться со своими пуговицами и застежками. Дафна, внимательно наблюдавшая за ним, принялась натягивать на себя одеяло.

– Не надо, – сказал он, не узнавая своего голоса. – Я тебя согрею.

Сорвав с себя остатки одежды, уже не слыша ее ответа, он накрыл ее своим телом и произнес:

– Тише. Обещаю: все будет хорошо. Доверься мне.

– Я верю, – дрожащим голосом ответила она. – Но только…

– Что «только»?

Его руки гладили ее грудь, бедра.

– Мне стыдно, что я такая неумелая… невежественная, – робко сказала она и услышала, как в его горле забулькал смех. – Опять смеетесь?

– Перестань, – пробормотал он, – умоляю, прекрати, если не хочешь все испортить.

– Что я должна прекратить? – обиженно спросила она. – И что во всем этом смешного, черт возьми?

– О боже, Дафф! – простонал он. – Я смеюсь от радости. От радости, что ты такая… невежественная. – Он прижался губами к ее губам и после долгого поцелуя добавил: – Горжусь тем, что я первый, кто удостоился счастья прикоснуться к твоему телу.

Ее глаза расширились, и она спросила:

– Это правда? Насчет счастья?.. Вы… ты не шутишь?

– Чистая правда, – ответил он таким тоном, что она сразу поверила. – В эту минуту я готов убить любого, кто помешает нам. Будь это даже твой любимый брат Энтони!

К его удивлению, она рассмеялась.

– О, Саймон! Как чудесно, что вы… ты такой ревнивец! Спасибо.

– Я надеюсь заслужить твою благодарность чуть позднее.

– Возможно, – прошептала она с лукавым огоньком в глазах, – я тоже заслужу твою благодарность.

– Я уже благодарен тебе… – проговорил он.

Саймон с великим трудом сдерживал желание сразу проникнуть в нее и завершить то, о чем мечтал, ибо понимал: эта первая ночь целиком ее – Дафны – и для нее, а не для него. И ни в коем случае она не должна испытать неприятные ощущения или эмоции. И он обязан оградить жену от этого. Только удовольствие и блаженство должны сопутствовать ей в этом первом путешествии в мир любовных переживаний.

Он знал, чувствовал: она уже хочет его, изнемогает – пусть не в такой степени, как он, – от желания. Дыхание ее участилось, глаза заволокло дымкой вожделения.

Но он решил, что этого недостаточно. Она должна изнывать, сгорать от страсти – тогда ей легче будет принять его. Он снова принялся целовать ее. Не только губы – грудь, плечи, живот… Она стонала и извивалась под ним, и лишь когда в глазах ее появились искорки безумия, он опустил руку и, коснувшись ее лона, с удовлетворением отметил, что она готова к вторжению.

– Сейчас тебе будет немного б-больно, – проговорил он хрипло, – но я об-бещаю…

– Умоляю, сделай это скорее! – простонала она.

Не в силах больше сдерживаться, он резко вошел в нее и сразу ощутил, как поддалась ее девственная преграда, однако не услышал крика боли, поэтому спросил:

– Все хорошо?

Дафна кивнула и, прерывисто дыша, сказала:

– Только какое-то странное ощущение…

– Больно?

Она покачала головой и с улыбкой прошептала:

– Все в порядке. Но раньше… когда рукой… было лучше.

Даже в тусклом свете свечей он разглядел, что краска залила ей щеки.

– А так тебе нравится? – тоже шепотом спросил он и наполовину вышел из нее. – Так лучше?

– О нет! – почти вскричала она.

– А если так?

Он снова полностью вошел в нее, и Дафна застонала:

– Да… Нет… Так… Еще… Если можно…

Медленно и осторожно он начал двигаться в ней. Каждое движение вызывало ее легкий стон, и эти звуки сводили его с ума, заставляли действовать энергичнее.

Стоны перешли в крики, дыхание стало еще более прерывистым, и он понял, что она близка к кульминации. Его движения стали быстрее, он стиснул зубы, стараясь сдерживаться, чтобы не прийти раньше, чем она, к завершению.

Дафна выгнулась ему навстречу, выкрикнула его имя и обмякла. Саймон позволил себе еще одно завершающее движение внутри ее, затем вышел и растянулся рядом, прильнув к ее губам благодарным поцелуем.

На следующий день они благополучно прибыли в Клайвдон, и там, к своему смущению, Дафна не покидала спальных покоев хозяина почти целую неделю.

Когда они насытились друг другом, Саймон показал Дафне замок и поместье, представил молодую жену прислуге. Поскольку в последние годы он почти не жил здесь, то и сам был знаком далеко не со всеми, и, соответственно, многие из слуг никогда не видели своего хозяина. Но оставались еще и те, кто знал Саймона с самого детства и был беззаветно предан ему.