Герцог и я

Герцог поднялся ему навстречу и спросил:

– Интересно, с чего бы это?

Гость рассмеялся и сразу стал похож на прежнего Энтони, давнего приятеля и однокашника.

И эта метаморфоза порадовала Саймона.

Энтони небрежно указал рукой на синяки друга и весело спросил:

– Какой из них мой?

– Правый. – Саймон невольно притронулся к кровоподтеку и сморщился от боли. – Твоя сестра тоже неплохо постаралась, но у нее меньше опыта, а также умения и силы, чем у тебя.

– И все же, – с одобрением произнес Энтони, – она не оплошала.

– Можешь ею гордиться, – проворчал Саймон. – Болит сильнее, чем твои.

Потом оба замолчали, понимая, что нужно многое сказать друг другу, и не зная, как начать.

– Я не хотел, чтобы все так вышло, – проговорил наконец Энтони.

– Я тоже.

Гость прислонился к большому письменному столу, словно ему трудно было стоять без опоры, и сказал:

– Мне стоило немалых усилий примириться с тем, что ты ухаживаешь за моей сестрой.

– Ты знал: это было не по-настоящему.

– Вчера вечером ты сам опроверг свое утверждение.

Что на это ответить? Что начало всему, что произошло, положила Дафна, а не он? Что это она увлекла его на веранду, а затем – в сад? В темноту аллеи?.. Но это прозвучало бы как дурацкие оправдания. Кроме того, он старше и опытнее, чем она. При желании мог остановить ее. И себя. Однако не сделал ни того ни другого.

Саймон ничего не ответил, и Энтони снова заговорил:

– Надеюсь, мы сможем забыть обо всем, что произошло между нами?

– Уверен, что это заветное желание Дафны, – сказал Саймон.

Глаза Энтони сузились – ему почудились нотки иронии, и он решил ответить тем же.

– Полагаю, теперь целью твоей жизни станет исполнение всех ее заветных желаний?

Всех, кроме одного, чуть было не ответил Саймон, но произнес уклончиво, хотя вполне искренне:

– Для ее счастья я сделаю все, что в моих силах.

Видимо, ответ не вполне удовлетворил ее требовательного брата, и он перешел на прежний агрессивный тон:

– Если ты причинишь ей боль…

Саймон резко прервал:

– Я никогда не сделаю это сознательно!

Энтони смерил его подозрительным взглядом.

– Знай, я готов убить тебя, даже рискуя собственной жизнью, если ты вновь каким-то образом причинишь ей зло.

– Я тебя понял, – спокойно сказал Саймон.

Несмотря на угрозы, которые только что услышал, и на тот физический урон, который уже понес, он не мог не испытывать уважения к Энтони за то, как тот оберегает сестру и как предан ей. А разве преданность не одно из самых благородных качеств?

Ему подумалось также: быть может, Энтони видит в нем, в его характере, в душе, нечто неизвестное ему самому, что прячется в самых темных закоулках его существа? За столько лет знакомства друг вполне мог узнать его лучше, чем он сам себя, и потому не без полного на то основания опасается, что в нем возобладают эти таинственные дремучие силы.

А из этого следует, что Энтони прав в своей подозрительности и не будет выражением слабости со стороны Саймона лишний раз успокоить его.

– Даю тебе слово, – повторил он. – Я буду стараться сделать все, чтобы Дафна чувствовала себя счастливой.

Энтони удовлетворенно кивнул и, направившись в сторону двери, произнес:

– Надеюсь, так оно и будет. Иначе снова начнем ссориться, а я этого не хотел бы.

Дверь за ним закрылась.

Саймон с тихим стоном рухнул в кресло и закрыл глаза. Почему, черт побери, жизнь такая сложная штука? Отчего друзья так быстро превращаются во врагов, а легкий флирт – в вожделение? А то и в брак…

И что ему теперь делать с Дафной, ставшей по воле слепого случая его женой? Разумеется, он не желает ее обидеть чем-то или причинить зло, но разве самой женитьбой на ней он уже не делает этого? И в то же время разве он не вожделеет ее, не мечтает о той минуте, когда она окажется рядом с ним в постели и он накроет ее своим телом, медленно проникнет в нее и услышит, как она со стоном произнесет его имя…

Он содрогнулся. Зачем раньше времени думать?

– Ваша светлость!

Опять Джеффриз. Саймону было тяжело открыть глаза, он просто сделал рукою знак дворецкому, чтобы тот приблизился.

– Возможно, вы хотели бы отдохнуть, сэр? Лечь в постель? – услышал он.

Пришлось открыть глаза, чтобы взглянуть на часы. Слава богу, для этого не потребовалось вертеть головой. Только семь вечера.

– Рановато для сна, – пробормотал герцог.

– И все же, сэр, – дворецкий был настойчив, – вам следует отдохнуть.

Саймон опять закрыл глаза. Джеффриз прав, как никогда. Почему бы не послушать его, не растянуться на мягкой постели, под прохладными льняными простынями? И обязательно запереть крепко-накрепко дверь спальни, чтобы туда ни в коем случае не ворвался этот бесноватый Энтони! Какое счастье не видеть его хотя бы с вечера до утра!

А лучше вообще спрятаться ото всех и спать без просыпа несколько суток!

Глава 13