Герцог и я

Он не предполагал, что его скромный полушутливый план потребует каких-то срочных дополнительных действий, но вчера вечером Дафна разумно рассудила, что, если он не нанесет ей визит на следующий день, никто, и в первую очередь ее мать, не поверит в серьезность его намерений.

И Саймон не мог не признать правоту Дафны. Тем более кому, как не ей, не говоря уж о ее матери, знать все тонкости светского этикета, о которых он имеет весьма смутное понятие. Ведь ему никогда еще не приходилось ухаживать за женщинами из высшего круга.

Дверь открылась почти сразу, перед Саймоном возник дворецкий, высокий худой мужчина с ястребиным носом. Мельком взглянув на визитную карточку гостя, он кивнул и почтительно произнес:

– Прошу за мной, ваша светлость.

Из всего этого Саймон пришел к выводу, что его ожидали.

Но сам он совсем не ожидал увидеть картину, которая вскоре открылась его глазам.

Прежде всего взору его предстало неземное создание в светло-голубом шелковом одеянии, расположившееся на зеленой узорчатой софе и радостно улыбавшееся всем присутствующим. Потому что в комнате, кроме этого создания, оказавшегося Дафной, находилось с полдюжины молодых людей, один из которых, опустившись на колено, исторгал из своих уст какие-то слова. Насколько успел уловить Саймон, это были стихи. А поскольку он когда-то слышал или читал, как поэзию сравнивали с ароматными цветами – розами, гиацинтами, еще какими-то, – то не очень удивился бы, если изо рта этого олуха вылетели бы пахучие лепестки.

Однако они не вылетели, и вообще вся сцена показалась ему безвкусной и просто отвратительной.

Он задержал взгляд на Дафне, продолжавшей улыбаться фигляру-декламатору, и ожидал, что она обратит наконец внимание на вошедшего.

Но она не обратила.

Он почувствовал, как свободная от букета рука сжалась в кулак, и медленно двинулся по комнате, размышляя, на кого бы стоило его опустить.

Дафна по-прежнему улыбалась, и как прежде, не ему.

Безмозглый поэт! Скудоумный шут!.. Саймон внимательнее пригляделся к юному гению. Куда сподручнее нанести удар? В левую скулу или в правую? А может, в подбородок? Тогда он определенно замолчит.

– А вот эти стихи, – объявил поэт, – я написал вчера ночью в вашу честь.

Саймон не сдержал стона. В предыдущем стихотворении не без труда он угадал один из сонетов Шекспира (только зачем читать его, стоя на коленях?), но слушать оригинальные стихи этого недоумка было выше его сил.

– Ваша светлость!

Наконец-то она изволила его заметить!

Он сдержанно поклонился, холодное выражение его лица явно контрастировало с восторженными лицами собравшихся.

– Мисс Бриджертон…

Он направился к ней.

– Рада видеть вас, милорд.

Все та же светская улыбка. Или все-таки другая?

Саймон поднял повыше букет и решил пробраться к Дафне, однако путь ему преграждали четыре юных поклонника, и никто из них не выказал намерения посторониться. Пронзив первого из них свирепым взглядом, заставившим бедного юношу опустить глаза и закашляться, Саймон сумел достичь свободного пространства возле одного из окон.

Но все равно Дафна оставалась недостижимой. Он был уже готов пойти на крайние меры, оттолкнуть кого-то, но в это время раздался голос Вайолет Бриджертон. Он сразу не заметил ее за изгородью из этой юной поросли.

– Ваша светлость! – воскликнула она. – Как приятно, что вы оказали нам честь своим визитом.

– Я просто не представлял, как можно не сделать этого, – пробормотал он, целуя затянутую в перчатку руку. – Ваша дочь такое сокровище…

Игра началась. План пришел в действие.

Вайолет радостно вздохнула:

– Какие изумительные тюльпаны! Прямо из Голландии? Здесь они просто немыслимо дорогие!

– Мама! – довольно резко перебила родительницу Дафна, появляясь из-за спины одного из поклонников. – О чем вы спрашиваете? Что может на это ответить герцог?

– Могу сообщить, сколько заплатил за них, – ответил он с насмешливой улыбкой, которая и нравилась Дафне, и раздражала ее.

– Вы этого не сделаете!

Склонившись к юной леди, он с той же улыбкой произнес:

– Не вы ли только вчера уверяли меня, что я герцог и, значит, могу говорить и делать все, что захочу?

– Что угодно, но не это! – парировала девушка. – Вы не настолько плохо воспитаны.

– Герцог не может быть плохо воспитан! – возмутилась леди Бриджертон. – О чем ты говоришь, Дафна?

– Всего-навсего об этом букете, – ответил за нее Саймон. – О том, сколько он стоит. Ваша дочь полагает, я не решусь открыть вам этот секрет.

– Вы поведаете мне об этом позднее, – обретая дремлющее в ней чувство юмора, произнесла Вайолет. – Когда Дафны не будет рядом.

После этих слов она направилась прямиком к узорчатой софе и в считанные минуты расчистила ее от поклонников, не забывая мило улыбнуться каждому. Саймону оставалось только удивляться ее дирижерским способностям.

– Ну вот, – сказала виконтесса, – здесь вам будет удобнее. Дафна, почему ты не приглашаешь герцога сесть на софу?

– Вы имеете в виду, мама, на место, еще нагретое лордом Рейлмонтом? Или мистером Крейном?