Гертруда

Жить всё же стало веселее. Из деревни исчез голод и недоедание, бывшие нормой и в годы войны, и после неё. Все эти машины, трактора, комбайны, в какой-то мере, обеспечили работой мужчин. А ещё село стало застраиваться, расти, расширяясь и хорошея. Количество осенних свадеб свидетельствовало о том, что молодые не бегут отсюда в город. Наверное, всё это могло появиться здесь и без неё. Но ведь появилось именно после того, как председателем стала она. Может совпадение, а может и нет. Кто знает.

А потом грянула перестройка. Поначалу всем казалось, что это сказка. Хорошая и добрая сказка, которая может стать былью и сделать жизнь всех намного лучше. А потом оказалось, что это страшная сказка. Из этой сказки, как из ящика Пандоры, стали вылезать на свет невиданные чудовища. Эта сказка смогла напоить немало людей таким ядом, что они стали одержимы демонами разрушения. Сказку тиражировали, размножали, внушали людям ложные иллюзии, которые не имели ничего общего с реальной жизнью.

Её сельчане были очень законопослушными людьми. Проблемы для всех них создавали лишь несколько деревень. Их жителей называли пришлыми. Все в их селе знали, что, когда их сюда переселяли, коренных жителей лишили летних пастбищ. Раньше их край жил по чётким, сложившимся не за один век, правилам. Их тучные стада паслись на зимних пастбищах, дожидаясь весны. Но как только она наступала, все перемещались с равнины в горы, на летние пастбища.

Вроде бы такое небольшое расстояние отделяло эти пастбища друг от друга, но как же они разнились. Если на равнине уже в мае солнце превращало зелёную траву в несъедобную ссохшуюся труху, то горных пастбищах она была настолько сочной, что просто радовала глаз. После переселения пришлых, вся эта система отгонного животноводства была уничтожена. На их летних пастбищах пришлые поставили дома.

Когда в конце 80-х годов возник первый конфликт с пришлыми, в село приехали корреспонденты и брали у неё интервью. Кто-то из них спрашивал её о том, что читала ли она знаменитое письмо Грибоедова. Она честно ответила, что нет. Он протянул ей несколько листочков:

– Можете оставить их себе. Это интересно.

Дома она прочитала эти странички и поразилась тому, насколько чётко был поставлен вопрос о том, что отобранные у коренных жителей летние пастбища для заселения переселенцев, нарушают веками сложившийся уклад жизни и неизбежно должны привести к конфликтам и столкновениям.

В ту ночь она не спала. Всё думала, что каким же мудрым был этот поэт и дипломат. Всё учёл, кроме одного фактора. Коренные жители этих мест были слишком терпеливыми людьми. Чтили закон и порядок. В их дальней и ближней истории, было немало случаев, когда у них много чего отнимали. Они умели мириться с потерями и учились жить в новых условиях.

Но пришлые были совсем другими. Им было нелегко на новом месте. Местные все помогали, им чем могли. И как данность, как решение каких-то непонятных им сил, восприняли то, что теперь они соседи. Такая обречённость на соседство предполагала выстраивание нормальных отношений. Их они смогли выстроить. Усилиями обоих сторон. Конфликты возникли лишь тогда, когда здесь появилось множество подстрекателей, призывающих к установлению абсолютно новых порядков.

А потом сюда начали приезжать эмиссары и завозить оружие. Они уверяли всех, что нужно совсем немного усилий и их цели будут достигнуты. Большая страна вот-вот развалится, и тогда их маленькая, но гордая общность, сможет обрести невиданные ранее права. Жизнь станет раем, в котором каждый из них заживёт припеваючи. Только ради этого стоит рискнуть и изгнать всех из этих краёв. Они говорили, что всё здесь заминируют и будет это называться поясом безопасности.

У пришлых была чёткая цель, выработанная стратегия и тактика. Всё это было явно хорошо продумано очень умными людьми, живущими очень далеко от этих мест. А у таких наивных людей, как она, были лишь растерянность и недоумение. Потом пришлые взяли в руки оружие и стали стрелять. Это уже был беспредел. В такое невозможно было поверить. А ещё труднее было смириться с этим, как с новой реальностью.

Жители села начали постепенно покидать его. Когда снаряды попадают в дом справа и в дом слева, поневоле, принимаешь решение уехать. Скрыться. Поселиться там, где ружья не стреляют, бомбы не взрываются, и ты не становишься живой мишенью для какого-то снайпера. Сначала вывезли стариков, женщин, детей. Потом очень быстро пришло понимание того, насколько неравны силы. И тогда наступила пора, когда и мужчины начали уезжать. При этом они говорили, что их участь была изначально предрешена – они были обречены на поражение. Потом пришли они. Пришлые. Начали всё минировать. Строить окопы и блиндажи. Новая реальность вступала в свои права.

Когда наступила пора сбора хлопка выяснилось, что он отныне никому и не нужен. Практически, все коробочки уже раскрылись. Ветер выдёргивал нити хлопка и разносил их по окрестностям. Прекрасный урожай просто пропадал. В конце концов он так и погиб.