Гертруда

Конечно же, она гордилась им. Но в этой гордости было и какое-то осознание собственной ущербности. В мечтах ей всегда представлялось, что её сын вырастет крепким хозяином. Что заботы родного села станут для него такими же близкими, какими они были для его матери. Редкие его приезды она воспринимала как праздник. При этом, она не могла не замечать, что практически на третий или четвёртый день, в глазах сына поселялась вселенская тоска и весь его облик говорил о том, как же он мечтает поскорее отсюда уехать. Вот так они и жили. Разделённые расстоянием в две тысячи километров и пропастью взаимного недопонимания. Он был один и она была одна. Но какие же разные были эти два одиночества.

Её не раз снова звали замуж. Но никто из этих новоявленных кандидатов в мужья не смог зацепить её сердце настолько, чтобы она дала своё согласие. Похоронив мужа и мать, она привыкла к своему одиночеству.

Когда много лет тому назад, ей предложили стать председателем колхоза, первым её порывом было сказать категорическое нет. Было страшно. Неуютно и боязно. Во-первых, председатель просто обязан быть мужчиной, а она женщина. Во-вторых, председатель должен быть в летах, а она молода. И, наконец, председатель должен быть суровым и грозным человеком, а она не умела даже толком сердиться. Добрых же председателей не может быть в принципе. Но председателем она в конце концов стала. И став им, она смогла разрушить множество стереотипов о том, что такое женщина, на, так называемой, руководящей должности.

Она была уверена, что на востоке, да и не только на востоке, за спиной женщины всегда должен стоять защитник и покровитель. Если этого нет, то жизнь женщины превращается либо в ад, либо в постоянную борьбу за выживание. Эта борьба порой убивает в ней настоящую женщину. Ломает и ужесточает её. Несмотря на образование, наличие или отсутствие ума, в этом обществе, выстроенном по сугубо мужским законам, женщина – это всегда чья-то женщина. Принадлежность её какому- то мужчине, предопределяет её место и положение в обществе. Лишь состарившись, она приобретает собственный вес и авторитет. Нередко даже занимает положение главы рода. Уважение и почёт в преклонном возрасте предопределяются многими вещами. В том числе и тем, что в старости пол перестаёт играть такую важную роль, как это бывает в молодости.

Она чётко понимала лишь одно. Она одна и за ней никто не стоит. Одна – одинёшенька. Ей надо было поверить в собственный ум, в свою интуицию, в свои организаторские способности, чтобы состояться как руководитель. Это было очень непросто. Она знала только одно. С самого начала осознавала, что в мире есть единственная сила, на которую она может всегда опереться. Этой силой были, конечно же, такие женщины, как она сама. Те, кто вместе с ней собирал хлопок. Все те, с кем её объединяла радость общего труда. И чувство удовлетворения оттого, что работа сделана настолько хорошо, что можно гордиться плодами своего труда.

Женщины их села никогда ничего не слышали о гендерном балансе, о правах женщин, о феминизме. Но они с молоком матери впитали в себя уверенность в том, что мужик должен зарабатывать и нести всё в дом. А женщина обязана вести хозяйство и воспитывать детей. Других вариантов этого сюжета традициями не предусматривалось. Колхозы разрушили всё это в одночастье. Появилась новая оптика восприятия жизни.

Так уж сложилось, что хлопок, как стратегическое сырьё, определял весь уклад и распорядок жизни в колхозе. А хлопок – дело тонкое. Машинная сборка портила этот нежный продукт. Ему нужны были заботливые женские пальчики и любовь. Собранный машиной хлопок пахнул железом и бензином. Хлопок же, собранный женскими руками, пахнул только самим хлопком. Да и качеством он был на порядок выше. Именно хлопок сделал женщин их села самыми главными действующими лицами в этой колхозной эпопее. Они собирали хлопок. Много хлопка. Осенью получали деньги, которые не только позволяли им безбедно прожить весь год, но и начать строительство нового дома, справить свадьбу детям, купить в дом всё то, о чём раньше и мечтать не могли. Благо, наконец то, за каждый килограмм собранного хлопка, перестали платить гроши. И это было просто замечательно.

Она гордилась тем, что при ней колхоз, действительно, стал опорой каждой семьи. Она многого смогла добиться. Прежде всего того, что их колхоз стал колхозом – миллионером. За эти годы она узнала о колхозах практически всё, что можно было узнать. Много раз ездила в Среднюю Азию, по обмену опытом. Восторгалась качеством их хлопка. Постигала простую истину, что колхоз может быть миллионером, но сами колхозники при этом могут бедствовать. А буквально, где-то рядом может быть нищенский колхоз, в котором люди нормально живут. Непросто было найти баланс между потребностями каждой семьи и нуждами колхоза. Через несколько лет она поняла, что смогла достичь такого баланса. Вопреки всем писаным и неписаным законам колхозной жизни.