Герой империи. Сражение за инициативу

Но тут был не только техперсонал, суетящийся вокруг шаттлов и истребителей. Почетный караул для встречи, красная дорожка и небольшая группка встречающих высокопоставленных лиц не оставляли у Ямамото сомнений в том, что прибытие личного посланца императора Японии считается для местного командования знаковым событием. Правда, состав встречающих озадачивал. Двое мужчин вполне обыкновенного для людей вида и европейского облика и две высоких крупноголовых демоницы: светлая и темная. При этом одни из мужчин (вероятно, командир корабля) был одет в незнакомую японцам форму, очевидно являвшуюся разновидностью военно-морского мундира, а второй представлял собой типичного большевистского комиссара. Одна из демониц – темнокожая, с ярко-рыжими волосами – была одета в такой же мундир, как и на командире, а вторая (та, что со светлой кожей) носила белые короткие одежды. При этом имперский герб, во всем своем великолепии красующийся прямо над головами комитета по встрече, не привлек к себе большого внимания японских визитеров. Сказалась разница в историческом опыте между англосаксами и японцами, которые не принимали прямого участия в уничтожении династии Романовых. Кроме того, для них господствовавшая в раннесредневековой Европе Византийская империя была пустым звуком. Это было слишком далеко от Японских островов, чтобы быть правдой.

Едва только Ямамото и его адъютант приблизились к ковровой дорожке, как почетный караул встал по стойке смирно, темная демоница выступила на полшага вперед и, отвесив Ямамото и его спутнику короткий поклон, произнесла на хорошем английском языке^[32] почти без акцента:

– Мы рады приветствовать у нас на борту военного гения и величайшего тактика Японской Империи, полного адмирала Ямамото, и надеемся, что нам никогда не придется обнажить друг против друга лезвия мечей. Добро пожаловать в Империю, Исороку-сама, и пусть этот визит принесет мир и благополучие обеим нашим странам.

Адмирал Ямамото поклонился темнокожей демонице в ответ, а потом бросил внимательный взгляд на почетный караул. Не было никаких сомнений: перед ним, выстроившись в ряд, стоят массивные мускулистые воительницы из имперской штурмовой пехоты, а орденские планки с большим количеством наград говорили о том, что едва ли они неопытны в военном деле. Об этих женщинах ему в свое время докладывал военно-морской атташе в СССР капитан первого ранга Ямагучи: «Эти женщины, сильные, гордые и безжалостные к врагам, очень похожи на наших ныряльщиц-ама. Только ама сражаются с морем для того, чтобы добыть себе пропитание, а воительницы Империи сражаются с ее врагами. Так же, как ама, они не стыдятся наготы и сами выбирают себе мужей и так же, как ама, за мужество и отвагу их можно считать равными самураям…»

О немецких впечатлениях об этих воительницах с другой стороны фронта адмиралу Ямамото еще два месяца назад докладывал японский военно-морской атташе в Берлине контр-адмирал Ёкои Тадао: «Сражение за Минск превратилось для германской армии в сущий кошмар. Кровь течет по земле рекой, а силы, брошенные на штурм города, тают как снег на летнем солнце. У противника особенно свирепствует так называемая штурмовая пехота. Огромные как медведицы женщины-воительницы с ловкостью управляются с любым оружием – от ножа до тяжелого пулемета. Действуя безжалостно и решительно, они наносят немецкой армии огромные потери и считаются настоящим проклятием. Атаковать на тех участках, которые обороняются их подразделениями, считается у немецких офицеров занятием бессмысленным и близким к самоубийству. В плен они не сдаются и своих мертвых врагу не оставляют, а потому у германской армии нет пока ни одного экземпляра ни живой, ни мертвой воительницы.»

– Это большая честь, уважаемая госпожа, – еще раз поклонившись демонессе, ответил Ямамото, – что меня встречает столь героический почетный караул, солдаты которого, несомненно, прославились многими отважными делами. Но я хотел бы как можно скорее закончить с торжественными церемониями и приступить непосредственно к делам.