Герой империи. Сражение за инициативу

– Очень хорошо, Исороку-сама, – с ответным поклоном ответила темная демонесса, – позвольте представиться и представить моих спутников. Я – капитан второго ранга Галактической Империи Ватила Бе, а в Советском Союзе – генерал-лейтенант РККА и главный консультант Генерального штаба. Вон тот господин с повадками старого служаки-джентльмена – командир этого крейсера капитан первого ранга Василий Малинин. Как и всякий порядочный командир, он вмешивается в действия своих подчиненных только тогда, когда они начинают совершать ошибки. Поэтому не удивляйтесь, если он промолчит всю нашу встречу. Это всего лишь значит, что все идет так как надо. Рядом с ним стоит моя альтернатива, которую зовут Малинче Евксина, она старший социоинженер. Как инь и янь, темное и светлое, война и мир, мы составляем нерасторжимую пару двух противоположностей. Тактики вроде меня завоевывают для империи новые земли, а социоинженеры прикладывают усилия к тому, чтобы их жители превратились в полезных и ответственных граждан Империи. Последний член нашей четверки, советский комиссар Щукин, является на нашем корабле личным представителем господина Сталина и представляет своего вождя точно так же, как вы представляете тут своего императора. Никаких закулисных переговоров мы не ведем и достигнутых соглашений не нарушаем.

– Я очень рад, госпожа Ватила, – снова поклонился Ямамото, – что мы так хорошо понимаем друг друга. Теперь, наверное, нам стоит пройти в такое место, где можно вести переговоры без лишних свидетелей.

Ватила Бе кивнула.

– У нас на крейсере, – сказала она, – есть специально оборудованные места для ведения переговоров. Если хотите, то мы можем сесть по-европейски за стол или рассесться на подушках по обычаю вашего народа, а быть может, вы предпочтете повиснуть в невесомости, как это принято у моих соплеменниц, проводящих свою жизнь в пространстве и редко ступающих на поверхность бренных планет?

– Да нет уж, – ответил Ямамото, – я вполне привык к европейскому образу ведения дел, и поэтому предпочту стол и стулья.

Помещение, где проходили переговоры, больше всего походило на командирский салон. Яркий свет, имперский герб над командирским местом и круглый стол, за которым могут усесться все старшие офицеры крейсера.

– Итак, господа, – сказал Ямамото, когда все расселись, – император Хирохито послал меня к вам для переговоров. Насколько я понимаю выбор у нас таков: либо мы добровольно присоединимся к вашей Империи, либо нас ждет немедленная гибель.

– Ну почему же немедленная, Исороку-сама, – возразила Ватила Бе, – мы же цивилизованные существа, а не какие-нибудь дикари, и поэтому не собираемся нарушать пакт о ненападении, подписанный с вашей страной советским руководством. Десять лет^[33] у вас есть, а за это время можно что-нибудь придумать.

– У нас нет десяти лет, – с хмурым видом произнес Ямамото. – Американские империалисты наложили на Японию полное торговое эмбарго, включая поставки нефти, и обещали снять его только в том случае, если мы оставим Французский Индокитай. А совсем недавно у них появилось новое требование – напасть на Советский Союз. В таком случае нам обещают всяческую помощь, включая ленд-лиз, но мы-то знаем, что даже с американской помощью не сможем продержаться и нескольких месяцев. Инцидент при Номонкане^[34] показал, что госпожа Армия совершенно не готова воевать с Советской Россией, а ведь два года назад у большевиков не было ни вашей поддержки, ни опыта нынешней войны. Если же мы откажемся реагировать на американский ультиматум, то через несколько месяцев у Японии закончатся запасы нефти, и тогда ее будет ожидать экономическая катастрофа…

Ватила Бе переглянулась с каперангом Малининым и кивнула каким-то своим мыслям.

– Я думала, Исороку-сама, – медленно сказала она, – что вы знаете о том, что Соединенные государства Америки уже согласились подписать Соглашение о Присоединении. Так что даже номинальной помощи из Вашингтона вам не дождаться. Не понимаю, зачем им это было нужно; скорее всего, сменив курс, о вас просто забыли.

Ямамото был потрясен этим заявлением до глубины души, хотя на его лице не дрогнул ни один мускул. Впрочем, его состояние не скрылось от психосканеров, а следовательно, от каперанга Малинина, Ватилы Бе и Малинче Евсксины, которые считали эту информацию со своих дисплеев.

Однако адмирал быстро пришел в себя и с невозмутимым видом произнес: