Генрих V

Хронисты повествуют, что, выслушав отчет посла, Генрих решил, что единственный способ достичь своей цели — это война и вторжение. Джон Стрич рассказывает, несколько драматично, но, тем не менее, так, чтобы передать лихорадочную энергию тех, кто стремился выполнить указания короля, как был отдан приказ о поиске оружия в каждом замке и подготовке всех видов оружия, полезного как для наступательной, так и для оборонительной войны, включая пушки, ядра и порох[244]. Очень рано в 1415 году люди из нескольких портов, таких как Сэндвич, Уинчелси, Бристоль и Халл, были вызваны к королю в Кеннингтон для обсуждения вопросов, которые им предстояло решить; вполне вероятно, что это касалось морских перевозок и транспортировки армии по морю. И хотя самые ранние контракты на службу в этой экспедиции во Францию (документы не говорят об этом четко, вероятно, чтобы враг не узнал о намерениях Генриха относительно места высадки), похоже, были заключены 29 апреля, подготовка к созыву большой армии должна была начаться на много месяцев раньше[245].

Длительная и тщательная подготовка армии говорит нам кое-что о Генрихе. Она отражает его растущее нетерпение по отношению к французам, которые, казалось, отделывались от него пустыми словами, готовясь оказать эффективное сопротивление любому вторжению, которое он мог бы предпринять. Время не всегда было на его стороне. Хотя он должен был избегать неспровоцированного нападения на Францию (современное общественное мнение осудило бы его, если бы он начал войну против Франции без веских причин, как напомнил ему его большой совет знати в 1414 году), ему было крайне необходимо осуществить свое вторжение к лету 1415 года (или потерять почти год, прежде чем снова представится подходящее время). Это требовало принятия твердого решения не позднее марта или апреля того же года. Провал февральской миссии в Париж дал ему возможность действовать в течение того же года и представить ее неудачу как разрешение на начало войны. Французы знали, что подготовка к вторжению ведется[246], и в рамках своей оборонительной стратегии они отправили посольство под руководством архиепископа Буржского Гийома Буаратье, чтобы попытаться остановить надвигающееся вторжение и, если возможно, выяснить место, где оно будет происходить. Члены посольства достигли столицы, но обнаружили, что король, проехав по Лондону и официально распрощавшись с мэром и шерифами 15 июня, уже направлялся к южному побережью. Наконец, они догнали королевский двор в Винчестере, где в епископальном дворце встретились с Генрихом и его тремя братьями. В красноречивой речи, которая произвела впечатление на всех, кто ее слышал, архиепископ предложил крупные земельные и денежные уступки и более приемлемые условия в отношении предполагаемого брака между Генрихом и принцессой Екатериной — и все это при условии, что король распустит свою армию и откажется от намерения вторгнуться во Францию.

Как бы красноречиво ни говорил глава посольства, французы находились в очень слабом положении. Их надежда в это время (было начало июля), должно быть, заключалась в том, чтобы попытаться задержать отплытие экспедиции настолько, чтобы она не смогла отплыть в этом году. Генрих быстро раскусил эту тактику и, используя архиепископа Чичеле в качестве своего представителя, выдвинул окончательное требование о передаче территорий, которые он хотел получить, — Нормандия, Аквитания, Анжу, Турень, Мэн, Пуату, Понтье и другие земли, а также удовлетворительное соглашение о браке между ним и Екатериной. Если эти условия не будут выполнены, он, с Божьей помощью, добьется их мечом[247]. Получив разрешение на ответ, Буаратье спросил, будет ли Генрих несправедливо пытаться сместить законного короля Франции и если да, то он непременно потерпит неудачу. Генрих, передав официальный письменный отказ от предложенных ему условий, отправил французских посланников домой, заставив их задержать отъезд, чтобы они не смогли сообщить о том, что видели о подготовке Англии к войне, пока не станет слишком поздно, чтобы это могло оказать практическое влияние на меры Франции по обороне[248].