Геннадий Зюганов

Во имя быстрой смены социально-экономического строя в стране радикально-демократические силы решили пожертвовать Союзом республик как советской империей, консервирующей систему В стане демократов вызрело убеждение, что союзные республики, за исключением Прибалтийских, и местные консервативные национальные элиты будут сопротивляться радикальным экономическим реформам и станут балластом в либерально-демократических преобразованиях. Горбачев пытался в ходе так называемого ново-огаревского процесса сохранить союзное объединение республик, являвшееся фактически конфедерацией с символическим президентом, обладающим функциями английской королевы. 20 августа намечалось подписание в Ново-Огарево нового союзного договора, который де-факто ликвидировал СССР как федеративное государство и создавал новый «Союз Суверенных Государств». Семена непродуманных перестроек дали такой богатый урожай, что возникла иллюзия о необходимости уборочной техники в виде танков и комбайнеров с автоматами.

Осознавая последствия малоэффективной деятельности президента СССР Горбачева, вторые и третьи лица в руководстве страны решились на радикальные действия по сохранению Союза. Им казалось, что достаточно продемонстрировать настоящую решительность и силу, как демократические силы испугаются и отступят. Не исключалось насилие и принуждение в ограниченных пределах по отношению к лидерам оппозиции. Так возник заговор во главе с группой вице-президента СССР Г. И. Янаева, куда входили премьер-министр В. С. Павлов, министр обороны Д. Т Язов, председатель КГБ В. А. Крючков, министр МВД Б. К. Пуго, заместитель председателя комитета обороны О. Д. Бакланов, председатель Крестьянского союза СССР В. А. Стародубцев, президент ассоциации государственных предприятий А. И. Тизяков. Они составили так называемый ГКЧП — Государственный Комитет Чрезвычайного Положения. В специальном указе были объявлены расформированными все органы власти, действующие вопреки Конституции, приостановлена деятельность оппозиционных партий, запрещены митинги и демонстрации. Для подкрепления этих акций были введены войска в Москву. При этом не были произведены реальные акции по захвату Белого дома, аресту Ельцина, обеспечению реального контроля за СМИ и даже за пребывавшим в Крыму Горбачевым. При движении войск в подземном переходе погибло трое юношей, пытавшихся помешать движению бронетранспортеров. Они были объявлены Героями Советского Союза, в отличие от полутораста граждан, погибших при настоящем штурме того же Белого дома, спустя два года.

Это было, как считают многие историки, запоздалой неуклюжей, непродуманной, крайне неудачной попыткой патриотов-государственников Кремля предотвратить распад союзного государства. Данное событие получило в официальной печати название «августовского путча», хотя юридически мятежа с целью захвата власти не было хотя бы потому, что все члены ГКЧП обладали союзной властью, превосходящей по своим масштатабам все возможности Ельцина. Может быть, следует говорить об агонии режима власти, о естественном сопротивлении отмирающей системы управления новым политическим силам во главе с Ельциным, которые взяли в свои руки и реализовали историческую инициативу. Если бы все союзные власти сдали полномочия вообще без сопротивления, то они, на наш взгляд, заслуживали бы действительного презрения во веки веков, приблизительно как это получилось в обществе в отношении сдавшегося Михаила Сергеевича. Но не следует переоценивать заговорщиков. Если имея все возможное для осуществления смены политического режима, они не смогли этого сделать, то ли по недомыслию, то ли по другой причине, то чего можно было ждать от их деятельности, если бы они победили?

События 19–21 августа 1991 г застали Зюганова на отдыхе. Как свидетельствует известный историк-диссидент Рой Медведев, эти события оказались для него, как и для всех других, полной неожиданностью. Официальный заместитель Яковлева не был посвящен в эту операцию, что свидетельствовало о закрытом характере ее подготовки и авантюрности. Р. Медведев отмечает его явную оппозиционность по отношению к Горбачеву и общую толерантность. Он подчеркивает, что Зюганов произвел впечатление энергичного, сильного, хорошо образованного человека. В его манере говорить и общаться не было той резкости, которая присутствовала в его статьях. Он всегда был спокоен, приветлив, выдержан и даже весел, легко переносил критику и соратников и соперников. Особенно это было заметно позднее на заседаниях в Конституционном Суде по делу компартии.