Гений войны Скобелев. «Белый генерал»

Некоторые источники говорят о том, что в те дни М. Д. Скобелев очень много читал военной литературы, выстраивая планы форсирования реки.

И все же во время подготовки к форсированию Скобелев-младший страдал от безделья. Верещагин вспоминал, что в те дни Михаил Дмитриевич даже хотел снова вернуться в Туркестан. Он писал:

«Сколько раз слушал я его горькие жалобы, утешал и обнадеживал, советовал подождать.

– Буду ждать, Василий Васильевич, я ждать умею, – отвечал он.

Посланный, в явную немилость, начальником штаба к своему отцу Дмитрию Ивановичу Скобелеву… он спустил всю работу очень разумному офицеру, капитану Генерального штаба Сахарову, а сам проводил большую часть времени или в составлении разных проектов военных действий, чем немало надоедал многим, или пребывал в Бухаресте, где веселился настолько, насколько позволяли ему скудные средства, доставляемые расчетливым отцом, и на деньги, перехватываемые направо и налево, с отдачею и без отдачи – больше последнее.

От бездействия Скобелев выкинул было опять штуку, которая могла стоить многих сотен жизней, если бы не здравый смысл казачьих командиров. Он стал уверять своего отца в возможности переправить казачьи полки через Дунай… вплавь… Но ведь река-то была в разливе – около трех верст в ширину!

Осторожный Дмитрий Иванович Скобелев, «паша», как его называли у нас, собрал на совет полковых командиров, прося высказаться по этому вопросу. Приятель мой Кухаренко, командир Кубанского полка, первый объявил со своим обычным заиканием: «Не-е-е-возмо-о-ожно! Все перето-о-о-нем!» Бравый Левис, командир владикавказцев, сказал, что «попробовать можно, но, вероятно, большая часть людей утонет». В том же смысле высказались Орлов и Панкратьев.

Тогда Михаил Скобелев вызвал охотников – явилось несколько офицеров и казаков. Все воротились или только окунувшись вглубь, или проплыв около полуверсты… Михаил Дмитриевич один поплыл далее, хорошо понимая, что кому другому, а ему повернуть назад немыслимо – засмеют.

Скобелев-отец все время стоял на берегу и, пока голос его мог быть слышен, кричал: «Воротись, Миша, утонешь! Миша, воротись!» Но тот не дослушал, не вернулся и почти доплыл до противоположного берега, недалеко от которого его, уже совсем измучившегося, приняла лодка».

Популярность Скобелева-младшего в войсках балканской армии, видимо, была не такой высокой, как в Туркестане. И это неудивительно, солдаты его просто не знали. Поэтому он делал все возможное, чтобы заслужить их уважение. Приемы для этого были самые простые.

Рассказывали, как он однажды в своей коляске подвез уставшего солдата, с которым по пути поговорил о его родной деревне, о семье. «Солдат выходит из коляски, боготворя молодого генерала, рассказ его передается по всему полку, и когда этот полк впоследствии попадает в руки Скобелева, солдаты уже не только знают его, но и любят…»

В другой раз, увидев на улице Журжи плачущего солдата, Михаил Дмитриевич поинтересовался причиной его слез. «Оказывается, получил солдат письмо из дому. Нужда во всем, корова пала, недоимки одолели, неурожай, голод.

– Так бы и говорил, а то плачешь… Вот тебе пятьдесят рублей, пошли сегодня же домой, а квитанцию принеси мне…»

Этот случай также стал легендой и передавался солдатами из уст в уста.

В третий раз, увидев большую группу солдат-новобранцев, М. Д. Скобелев решил преподать им урок штурма вражеской батареи.

– Ну, братцы, как вы пушку станете брать?

– На «ура», ваше превосходительство.

– На ваше «ура» противник ответит картечью…

И Скобелев детально разъяснил солдатам, что атаковать батарею нужно сразу после орудийного залпа, прежде, чем враг успеет зарядить орудия снова. Логика было очень примитивна, но солдатам понравилось…

Иногда он подъезжал к солдатам, которые собирались обедать. Тогда он брал ложку и садился за общий котел.

– А генерал Скобелев-то ест по-нашему, – говорили потом солдаты.

Перед переправою через Дунай Скобелев-отец неожиданно был отстранен от командования бригадой. Ее командиром был назначен полковник Тутомлин. С приходом нового начальника Скобелев-сын остался не у дел. После этого он пристал к штабу, где служил капитан Куропаткин. В этом качестве он появился в 14-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Драгомирова под Зимницами.

Переправа

В 2 часа ночи 15 июня дивизия М. И. Драгомирова начала переправу на плавучих средствах, под прикрытием расставленных Новиковым мин. Переправлялись у Систова, там, где недавно еще главнокомандующий турецкой армии Абдул Керим-паша напыщенно сказал своей свите, показав ладонь:

– Скорее тут у меня вырастут волосы, чем русские здесь переправятся через Дунай!

Через 45 минут понтоны причалили к противоположному берегу. Высадившиеся из них войска были встречены одиночными выстрелами турецких сторожевых постов. Но после высадки десанта турки начали подтягивать к месту высадки войска из других районов, усилился огонь турецких батарей. Передовые части дивизии Драгомирова вступили в бой.