Генералы шального азарта

Когда, с последним ударом часов на Спасской башне, Африканыч вошел в нумер Долгорукова, в кармане его поддевки лежало сто три рубля шестьдесят пять копеек. Что и было зачтено единственным и неповторимым арбитром Огонь-Догановским.

– Итак, господа аферисты, – подвел итог соревнованию Алексей Васильевич, когда Сева Долгоруков вышел из ванной комнаты, – места в вашем споре распределились следующим образом: почетное и самое перспективное третье место занял восходящая звезда Российской империи по части афер и мошенничеств господин Ленчик. Этот аферист умудрился явиться к назначенному сроку в одежде монастырского послушника и с итоговой денежной суммой в девяносто четыре рубля пятьдесят семь копеек.

– Ого! – произнес Африканыч. – Минут сорок – сорок пять назад у меня было примерно столько же.

– Молодец, – сказал Давыдовский и хлопнул Ленчика по плечу. Его подбитый глаз совершенно заплыл, и лицо «графа» приобрело какое-то насмешливо-издевательское выражение.

– Совсем не худо, – промолвил Всеволод Аркадьевич Долгоруков, уважительно поглядывая на Ленчика. – Я бы даже сказал, замечательно!

– Да, ты настоящий «червонный валет», – подвел итог Огонь-Догановский теми словами, которые и ожидал услышать Ленчик, и продолжил оглашение результатов спора: – Почетное же и не менее перспективное второе место занял широко известный в узких, но профессиональных кругах его сиятельство Пал Иваныч, заявившийся в этот нумер в одежде цехового, причем подбитого, но вышедшего победителем в неравной схватке. Поскольку одежда «графу» была выдано бесплатно, в зачет прошли ровно сто рублей четырьмя четвертными билетами, заработанных гражданином Давыдовским буквально потом и кровью. Браво!

– Браво, – повторился за Огонь-Догановским Африканыч.

– Ты чего, и правда в цирке выступал? – восторженно спросил Ленчик.

А Сева Долгоруков молча зааплодировал. На что Давыдовский поднялся с кресел и ответил всей честной компании нижайший поклон.

– Далее, – продолжил оглашение результатов спора арбитр. – Первое место в соревновании занял наш несравненный и самый донжуанистый из «червонных валетов» и иже с ними – господин Африканыч! Этот волосатый и смазливый обличьем господин умудрился вернуться в гостиничный нумер не только в купеческом одеянии, так еще и со ста тремя рублями шестьюдесятью пятью копейками в кармане. За что честь ему и хвала!

Давыдовский поднялся с места и с поклоном пожал Африканычу руку. То же самое проделали и Ленчик с Севой.

– А теперь, – Огонь-Догановский обвел всех спорщиков веселым взглядом, – главный приз! «Гран-при» в нашем споре, самом дурацком споре из всех возможных споров, занял арендатор этого нумера, в котором мы находимся, а именно господин Долгоруков. Его добыча составила ни много ни мало – сто пятьдесят шесть рубликов с полтиною, то есть больше всех. Честь ему и почет!

Гулко хлопнула вылетевшая из бутылки шампанского пробка. Троекратное «ура» прозвучало так, что подвески хрустальной люстры на пятьдесят свечей многоголосо затренькали, придав веселию «валетов» кое-какое музыкальное сопровождение.

А когда все выпили, Сева Долгоруков произнес:

– Тут некоторые личности говорили что-то о масштабной афере, которую неплохо бы провернуть всем вместе.

– Да, неплохо бы, – согласился Африканыч. – Группа-то у нас сложилась – лучше и желать нельзя.

– Согласен, – подал голос Огонь-Догановский.

А «граф» улыбнулся. И лицо его с подбитым глазом приобрело такое забавное выражение, что все расхохотались.

Долгоруков, обведя всех долгим взглядом, продолжил:

– Пока я лежал в ванной, мне пришла одна очень интересная идея…

– А что за идея? – спросил Ленчик.

– Есть одна дамочка, баронесса Жерар де Левинсон, – произнес Сева. – Мало того что она наша с Африканычем и Ленчиком, – он немного помедлил, – должница, так она еще разорила одного барона, которому не повезло угодить в ее законные супруги. Теперь барон проживает в ночлежном доме и пробавляется тем, что сдает в прокат свой единственный костюм. Мне кажется, настала пора вернуть статус-кво.

– Барону? – удивленно спросил Ленчик.

– Почему барону, нам! – ответил Сева. – Денежек у нее, побрякушек разных да ценных бумаг, надо полагать, тысяч на двести…

Африканыч присвистнул. Ленчик приоткрыл рот, а Огонь-Догановский поерзал на своем кресле.

– А план? – спросил «граф» Давыдовский. – Он уже готов?

– Еще нет, – ответил Сева. – Но я вот что думаю… – добавил он, и все с готовностью склонились к его голове…

Часть IV Вор у вора дубинку украл

Глава 14 Представление. Увертюра

– Она в Москве, Сева. И весьма неплохо устроилась.

Африканыч был свеж и чисто выбрит, как будто только что вернулся с приятного рандеву, а не сошел двадцать минут назад с поезда.

– Как ты ее нашел? – спросил Долгоруков, и на его челе обозначилось несколько морщинок. Очевидно, воспоминания о Ксении, то бишь баронессе Жерар де Левинсон, ему были не очень радостны.

– А это было совсем не затруднительно, – ответил Африканыч. – Она, видишь ли, весьма известная особа в Белокаменной.