Генералы шального азарта

– Хорошо, – резюмировал Самсон Африканыч и продолжил: – Несмотря на строжайшую секретность, с которой велось расследование кражи в Мраморном дворце, скандал этот со всеми подробностями все-таки просочился в гостиные Санкт-Петербурга. Чтобы его замять, великого князя выслали в Ташкент, где он женился на дочке полицеймейстера и затем благополучно помер через несколько лет в одной лечебнице для душевнобольных. Выдворили из империи и Фанни Лир. Корнета же Савина немедленно «попросили» из гусарского полка и «посоветовали» убраться из России как можно поспешнее, что он вскоре и сделал. Савин перебрался в Париж, где выдал себя за политэмигранта. Он купался в лучах славы и деньгах, его имя не сходило с обложек ведущих парижских газет, и я сам читал о нем в «Ля Газетт». Бывший корнет похвалялся тем, что был весьма близок к великому князю. Сам же Николай Константинович являлся в России якобы членом революционной партии, занимал в ней видный пост, и деньги ему понадобились вовсе не для капризной танцовщицы, а «на дело революции». И всю сумму он отдал революционной террористке Софье Перовской…

– Красиво, – снова подал голос «граф» Пал Иваныч Давыдовский.

– Интересное дело, – согласился Всеволод Аркадьевич.

– Бесподобно, – так выразил свое отношение к рассказу Неофитова старик Огонь-Догановский.

– Вскоре интерес к нему иссяк, – продолжал рассказывать про Савина Африканыч. – А вместе с ним улетучились и деньги. Кроме того, снова стали наседать кредиторы. Спасаясь от них, Савин уехал в Америку, продав перед этим две виллы, хозяева которых находились в отъезде, и подарив префекту Парижа арабского скакуна стоимостью двести тысяч франков. Скакуна он взял напрокат под залог своего несуществующего поместья в Швейцарии, и потом префект имел большие неприятности по этому поводу. Но Савин к этому времени был уже далеко, а именно в Сан-Франциско, и именовался уже русским графом, имеющим родство с французским и итальянским королевскими домами. Его и принимали как члена августейших фамилий, а останавливался он только в самых фешенебельных отелях, причем именно в тех нумерах, которые снимали короли и принцы. В Калифорнии он объявил себя посланцем российских финансовых кругов, весьма близких к императорскому дому. Дескать, прибыл в Америку на предмет размещения крупных заказов для строительства Транссибирской магистрали – мировой стройки века. Распределять заказы он намеревался среди крупнейших сталелитейных и машиностроительных корпораций и картелей после ознакомления с их продукцией и владельцами. Не стоит и говорить о том, что все столпы сталелитейного и рельсового проката, крупнейшие промышленники и виднейшие финансисты становились в очередь, чтобы засвидетельствовать свое почтение и быть представленными «графу». Тот охотно принимал всех желающих, еще охотнее принимал авансы за посредничество и явные взятки, раздавал гарантии и обещания, что скоро фирма взяткодателя получит от России невиданные доселе заказы, и жил припеваючи в почете и уважении. Когда же поток «ходоков» к нему иссяк, а вместе с ним и денежная река авансов и подарков в конвертах и без, «граф» Савин внезапно исчез. Так внезапно, что в нумере остался лишь запах его оде-колона. И стоптанные комнатные туфли из бархата, местами побитого молью. Промышленники и финансисты кинулись в полицию – найдите, мол, графа, он увел наши денежки. Но полиция бессильно разводила руками: «граф» будто дематериализовался, и нигде не находилось даже следов его пребывания, не говоря о нем самом. Отставной корнет Гродненского гвардейского полка вернулся в Европу. Но его тщетно искали в Лондоне, Париже, Берлине и Вене. Полиция с ног сбилась, разыскивая «графа». И не нашла. Ведь зная характер и привычки Савина, она никак не могла предположить, что отставной корнет будет скитаться по самым захолустным уголкам Европы, пока не окажется в Софии. Но граф очутился именно там. И вот здесь, как все поначалу казалось, он вытянул выигрышный билет всей своей жизни…

* * *

И правда, это бесподобное мошенничество не имело аналогов.

То был пик карьеры афериста, а масштаб авантюры – международный. Впрочем, нет. Применительно к масштабу авантюры здесь уместно слово – мировой. Чего так жаждали вместе с Ленчиком все бывшие члены клуба «Червонные валеты».

В начале восьмидесятых годов Болгария являлась автономным княжеством, входящим в состав Османской империи. Отношения с Россией были натянутыми, если не сказать хуже. Никогда еще за всю историю русско-болгарских связей Россия и Болгария не были столь далеки друг от друга. Дипломатические отношения между двумя странами практически отсутствовали, и русский посланник хоть и проживал в Софии в здании российской миссии, однако занимался делами второстепенными и не определяющими политику двух стран-соседей. И все же Россия и Болгария тяготели друг к другу, как и их лидеры. А Турция уже навязла у всех на зубах…