Генерал

– Ну, судя по тому, что я здесь, вы должны сами знать ответ, – рассмеялась Стази. – А если более серьезно, то я удивляюсь немцам. Сколько людей у нас боролось против большевиков, сколько погибло, а мир только наблюдал и молчал. Больше того, из корысти, политики и экономики он заключал с этой кровавой властью – ведь не сомневались же вы, что она кровавая?! – договоры и союзы. И что вы теперь хотите? И на чьей стороне выступать нам? Англичане всегда были первыми врагами и подводили нас при первом же удобном случае, американцы уже опять договорились со Сталиным, а немцы… Простите, Вильфрид Карлович, но мне кажется, вы в нас не нуждаетесь.

– Хм…

– За что и за кого будем мы драться? И как? Вы ведь сами знаете, что наемниками русские не были никогда, – повторила она мысль Трухина.

– Ох и тяжело с вами, – подытожил Штрикфельд, давая понять, что разговора будто бы и не было. – Зато вот идет наша несравненная и незаменимая Верена! – театрально воскликнул он, увидев открывающуюся дверь. – Все, все, не буду мешать беседе двух прелестных дам!

Штрик упорхнул, и в комнате повисло тяжелое молчание.

– Вы смотрите на меня так, будто я явилась неким вестником, – наконец вздохнула Верена. – Напрасно. Я никогда не занималась передачей бильеду[137]. Я ничего не знаю, и все забыто раз и навсегда. Я пришла, чтобы сказать, что вам прибавилось обязанностей: в связи с подготовкой нового лагеря для дальнейшего отбора письма придется рассортировывать по степени лояльности рейху. – Верена устало села за крошечный чайный столик, и Стази увидела, что она действительно уже немолода. – Включите спиртовку, пожалуйста, я отчаянно хочу кофе.

Спиртовка отвратительно и громко зашипела, и под это шипенье, навсегда оставшееся для Стази шипеньем неожиданно потревоженной змеи, Верена коротко и веско произнесла:

– Я была в клинике, разговаривала с Дороти, и мой долг передать вам, что детей у вас больше быть не может. Никогда. Может быть, это как-то облегчит ваше положение. – Спиртовка погасла, и в звенящей тишине Верена светским голосом добавила, открывая сумочку. – У меня есть лишний билет на вечер Ольги Чеховой, если вам интересно.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Растения, произраставшие в усадьбе Паникарпово

(по каталогам фирмы «Иммер и Матер»)

Капуста: брокколи, кольраби, листовая, кудреватая, цветная сортов «Имперьял», «Ленорман», неаполитанская, азиатская

Томаты: сорт «Спаркс Эрлиана»

Смородина: сорта «Черный виноград», «Ли плодородная»

Крыжовник: сорта «Ранний желтый», «Красный триумф»

Малина: сорта «Исполинская кневетта», «Желтая антверпенская»

Земляника: сорта «Шарлаховая королева», «Самодержец», «Юнунда», «Луксус», «Абрикос»

Розы: сорта «Минвана», «Девичий румянец», «Царица Севера»

Лилии: сорта «Умбелантиум», «Царские кудри»

Кроме того, бессортовые оптом: буквицы, крокусы, нарциссы, аквилегии, лихнис («Барская спесь»), ирисы, гимерокалис, диклитра («Разбитое сердце»), дельфиниумы, петунья, львиный зев, резеда, бархатцы, астры, «ниццкие» левкои, рудбекии, далии, солидаго, лунники, бессмертники.

1 декабря 1942 года