Читаем Генерал Скобелев. Казак Бакланов полностью

В Ташкент на имя генерала Кауфмана ушла телеграмма. Когда-то Михаил Дмитриевич в чине штабс-капитана представлялся после учебы в академии грозному губернатору, теперь же он почти поравнялся с ним в воинском звании.

Крепость Геок-Тепе, которой русским войскам предстояло овладеть, была серьезным укреплением. Ее окружали высокие стены, толщина которых у основания достигала пяти сажен. Поверху располагались бойницы для стрельбы из ружей ее защитников. Перед стеной — широкий и глубокий ров, простреливаемый с разных направлений. Простреливалась и подступающая к крепости ровная, не имеющая укрытий местность, на которой располагались соединенные с крепостью укрепления — калы. Им дали названия: Главная, Охотничья, Туркестанская, Мельничная и Правофланговая.

Крепость располагала всего несколькими маломощными пушками, и это было ее слабостью. Зато защитников имелось в избытке, более 30 тысяч человек, из которых почти половина конных.

Проведя рекогносцировку, Скобелев понял, что внезапной атакой овладеть крепостью не удастся, нужна тщательная подготовка. Ценные сведения ему сообщил солдат-туркестанец Петин. В одной из давних схваток он был схвачен текинцами и долгое время находился в крепости, пока ему не удалось бежать.

— Как же ты дался в руки Тыкма-сардара? — спросил Скобелев.

— Не давался, ваше превосходительство. Вышло против воли. Нас в дозоре было пятеро, а их с добрую сотню, и все верхом. Сопротивлялись, как могли, только я один уцелел, остальные легли на месте. Связали и приволокли в крепость. И ни за что бы не выжил, ежели б не признали во мне лекаря.

— А ты в самом деле лекарь?

— Какой там! Бабка моя да отец пользовали сельчан травами разными да снадобьями. И я кое-что у них перенял. Пригодилось, начал пользовать. Кому повязку наложишь, кому нацедишь настойки из трав, а то и просто присоветуешь.

— И сколько же ты находился в крепости?

— Почитай, год.

— Стало быть, расположение внутри ее известно.

— А то как же!

Генерал стал дотошно его расспрашивать об укреплениях и постройках, скрывающихся за высокой стеной. Петин оказался смекалистым, он не только рассказал о виденном, Но еще и слепил из глины макет крепости.

О том, чтобы штурмовать ее под прикрытием артиллерийского огня, нечего было и думать. Требовался иной способ, чтобы избежать больших потерь. После долгого размышления Скобелев пришел к мысли, что надо применить ускоренную осаду.

— Хотя и ускоренная, но потеряем время, — нашлись противники.

— Зато сохраним людей, — ответил генерал.

Смысл ускоренной осады заключался в постепенном приближении к крепости путем рытья траншей — параллелей и подземного подрыва крепостной стены.

На запрос из Тифлиса, требующего ускорения штурма и более решительных действий, Скобелев ответил: «Взятие Геок-Тепе есть дело серьезное. Неприятель решил драться упорно и все подготовил». И кавказское командование, получив такой ответ, не стало уже торопить.

Первую параллель оборудовали в южной стороне в полуверсте от крепости. В правой части действовал отряд Куропаткина, в левой — полковника Козелкова. На флангах артиллеристы расположили орудия, оборудовав для них укрытия. Солдаты действовали споро, дружно, и к вечеру работа была завершена. Неприятель пытался помешать, обстреливая солдат из ружей, но траншея была глубокой, в рост человека, и пули попадали в бруствер, не причиняя никому вреда. Ночью новая смена во многих местах начала рыть «усы» в сторону крепости. Чтобы иметь меньше поражений, рыли с изломами. Однако это не спасло: расстояние до крепостной стены уменьшилось, и пули текинцев достигали цели. Появились убитые, раненые.

Через несколько дней была готова вторая параллель, но и она не была последней. Решили создавать еще и третью, с которой бы штурмующие отряды бросились в атаку.

В крепости девять ворот, часть их расположена на противоположной стороне, обращенной к пустыне, откуда к осажденным могло подойти подкрепление. На это рассчитывал Тыкма-сардар. Там, неподалеку от крепости, выросло полевое укрепление Курганчи. Вокруг возвели стены, внутри устроили глиняные заборы. Разведка установила, что в нем засел один из помощников Тыкма-сардара отважный Куль-батыр с полутысячью воинов-текинцев.

— Курганчи нужно взять, — сказал Михаил Дмитриевич своему заместителю.

— То же хотел предложить и я, — ответил седоусый, с иссушенным ветрами и зноем лицом генерал Петрусевич, вся служба которого прошла в Закаспийском крае. — Надеюсь, к утру управлюсь. Возьму пять сотен казаков да два орудия.

Ночь на 23 декабря выдалась неожиданно теплой и туманной. Предупрежденные о деле казаки стали готовиться задолго до наступления темноты. Заточили шашки, подготовили коней. Артиллеристы густо смазали колесные ступицы пушек и зарядных ящиков, чтобы не скрипели, когда тронутся. По старому русскому обычаю казаки помылись, надели чистое белье. Грамотеи при свече свечей писали письма на Дон, содержание которых заключалось в приветах многочисленной родне да скупых строчках о своем благополучии.

— Отбой! Всем на покой! — обходя казачьи палатки, говорил старый генерал.

Перейти на страницу:

Все книги серии След в истории

Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого
Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого

Прошло более полувека после окончания второй мировой войны, а интерес к ее событиям и действующим лицам не угасает. Прошлое продолжает волновать, и это верный признак того, что усвоены далеко не все уроки, преподанные историей.Представленное здесь описание жизни Йозефа Геббельса, второго по значению (после Гитлера) деятеля нацистского государства, проливает новый свет на известные исторические события и помогает лучше понять смысл поступков современных политиков и методы работы современных средств массовой информации. Многие журналисты и политики, не считающие возможным использование духовного наследия Геббельса, тем не менее высоко ценят его ораторское мастерство и умение манипулировать настроением «толпы», охотно используют его «открытия» и приемы в обращении с массами, описанные в этой книге.

Генрих Френкель , Е. Брамштедте , Р. Манвелл

Биографии и Мемуары / История / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Мария-Антуанетта
Мария-Антуанетта

Жизнь французских королей, в частности Людовика XVI и его супруги Марии-Антуанетты, достаточно полно и интересно изложена в увлекательнейших романах А. Дюма «Ожерелье королевы», «Графиня де Шарни» и «Шевалье де Мезон-Руж».Но это художественные произведения, и история предстает в них тем самым знаменитым «гвоздем», на который господин А. Дюма-отец вешал свою шляпу.Предлагаемый читателю документальный очерк принадлежит перу Эвелин Левер, французскому специалисту по истории конца XVIII века, и в частности — Революции.Для достоверного изображения реалий французского двора того времени, характеров тех или иных персонажей автор исследовала огромное количество документов — протоколов заседаний Конвента, публикаций из газет, хроник, переписку дипломатическую и личную.Живой образ женщины, вызвавшей неоднозначные суждения у французского народа, аристократов, даже собственного окружения, предстает перед нами под пером Эвелин Левер.

Эвелин Левер

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии