— Это почему же? Ах, да! Ведь вы же кандидат в академию. Тогда… Тогда, поручик, я устно объявляю вам замечание и требую до отъезда из полка прекратить амурные дела. Это мое повеление. Не вздумайте ослушаться!
Весной из Петербурга Скобелеву пришел вызов для сдачи экзаменов в Николаевскую военную академию.
И был экзамен, когда поручик Скобелев доказал правильность своего решения, переправившись на коне через Неман. Об этом случае генерал Леер рассказал на комиссии, вызвав у многих восхищение отважным поступком молодого офицера.
— Отчаянная Голова, видать, этот поручик, — заметил начальник академии. — Внесите его в список.
Так Скобелев оказался в числе немногих счастливцев.
ГЛАВА 2
В разведке
К ноябрю 1868 года академия осталась позади, два года учебы — в прошлом. Была возможность продолжать службу в столице, в Генеральном штабе, но эта перспектива его не прельщала. Он рвался в строй.
По просьбе командующего Туркестанским округом генерала Кауфмана Скобелева направили в Ташкент, в штаб округа. Край считался горячим местом. Русские войска вели там военные действия против хорошо вооруженных отрядов эмиров Бухарского и Хивинского. Совсем недавно, весной выступивший из Ташкента отряд разбил в сражении эмира Бухарского, овладел Самаркандом. К России присоединилась благодатная Зеравшанская долина и был образован подчиненный России Самаркандский край. Несмотря на заключенный мир, схватки вспыхивали то тут, то там, и до полного спокойствия было далеко.
Офицеры ехали в Туркестан без желания: кому охота подставлять голову под пули? К тому же — несусветная даль, глушь, а климат с его лихорадкой и прочими болезнями… Все это штаб-ротмистра Скобелева не пугало. Академию он закончил далеко не блестяще, преподаватели отмечали даже леность, спутав ее с равнодушием, проявляемым слушателем к некоторым предметам. Зато на занятиях Леера он преображался, и генерал высоко оценивал интерес молодого человека. По его настоянию выпускника причислили к офицерам Генерального штаба. И с этим чином он отбыл в Ташкент.
По приезде Скобелева принял командующий округом генерал Кауфман, благообразный седой человек, имевший репутацию боевого и решительного военачальника. По образованию военный инженер, он в прошлом командовал (и не без успеха!) пехотными частями, был дважды ранен на Кавказе, последний раз при штурме Карса. Там его отряд попал в такую переделку, что если б не пришел на помощь донской генерал Бакланов с казаками, — плена не миновать. Тогда турецкая пуля угодила в шею, еще б немного — и конец…
Прихрамывая, генерал подошел к Скобелеву:
— Не смею таить, штаб-ротмистр, что ваше назначение свершилось не без моего участия. Отважные и знающие дело офицеры нам очень нужны, тем более офицеры Генерального штаба. Надеюсь, что своими познаниями вы щедро поделитесь с коллегами. Но предстоит и вам потрудиться в освоении нашего края. Туркестан совсем не то, что наш Западный край, и люди другие, и природа. А потому отличны здесь и способы военных действий. Вокруг — пустыни да степи. Сотни верст прошагаешь и не встретишь деревца. Пески, колючки и безводье. Продвижение возможно лишь по хоженым дорогам, от колодца к колодцу. Собьешься с маршрута, считай, пропал. В общем, не буду продолжать.
Тем не менее беседа продолжалась долго, и Скобелев вышел из кабинета в восторге от начальника, полным желания взяться за дело, засучив рукава. Ему поручили провести занятие с офицерами, и он успешно справился с задачей. Потом прочитал лекцию об использовании в сражении кавалерии. Провел учение с батальоном, дважды выезжал на рекогносцировку местности.
И вот третья поездка к бухарской границе.
Солнце склонялось к горизонту, когда он подъехал к выстроившейся казачьей полусотне. Хорунжий доложил, что все готово, есть провиант и фураж, и толмач есть, Рахим, уроженец тех мест, куда едут.
— А ординарцем к вам назначен Кирьян Мирюткин, — указал он на рыжеватого, с хмурым взглядом казака.
— В разведке бывать приходилось? — спросил его Скобелев.
— Случалось.
— Тогда сдружимся. От меня ни на; паг!
— Слушаюсь.
Они ехали всю ночь и утро. Днем отсыпались в лощине у скудного родничка, и лишь к вечеру достигли захудалого кишлака с серым дувалом. До границы оставалось рукой подать. Перед выездом Скобелева предупредили, что дальше кишлака ехать не следует. Разведать дорогу, описать маршрут — вот его задача. Однако бес толкал разведать дорогу за кишлаком, до самого колодца, который находился верстах в пяти.
Его не смущало, что за кишлаком начиналась неприятельская территория, что там его могут схватить. «Пока есть возможность, разведаю дорогу до колодца. На рассвете набросаю схему».
— Дальше ехать нельзя. Там дальше бухарцы, — заявил толмач Рахим. — Нельзя, начальник!
— А мы поедем ночью. Никто нас не увидит.
— Це-це-це, — замахал тот рукой. — Зачем ехать? Плохо там будет. Нельзя ехать.