Генерал-предатель

Он поднялся на ноги, его голова уперлась в низкий потолок. — Идем, — сказал он. — У нас есть окно сравнительной безопасности между сейчас и рассветом. Давайте не тратить его. — Он повел их назад, вниз по железным перекладинам в затопленный туннель, и они снова прошли по холодной воде. Тонкие, ломкие крысиные кости плавали, образуя хрупкую оболочку. Тысячи и тысячи крыс, превращенные в плавучий костяной мусор. Луч фонарика превращал кости в пульсирующую белую корку.

Они дошли до ступеней и выбрались из холодного потока. Ступени были скользкими и ненадежными. Влажная гниль цеплялась к стенам.

По мере того, как они поднимались, ступени становились суше и гниль убывала. Они вышли через черный ход на узкую боковую улицу. Все еще была ночь, и хилые звезды мерцали на узком клочке неба, видимом между нависающими над ними крышами. На западе было отвратительное красное свечение от печей.

Ландерсон поманил их рукой к перекрестку между двумя тихими улицами. Впереди на перекрестке они могли видеть, как горит огонь в бочке, отбрасывая свет и тени на мостовую. У огня стояли два экскувитора, греющие руки.

Троица скользнула налево, и побежала сквозь темноту примыкающей улицы. Затем направо, вверх по небольшому холму, где булыжник был старым и истертым, и затем снова налево в тихий двор, где декоративные растения разрослись без ухода и покрыли каменную кладку. Они перебежали через двор в направлении, которое показал Ландерсон, и пошли по наклонному переулку между мебельной фабрикой и более несуществующим винокуренным заводом. В конце переулка были железные ворота, покрытые мхом и сорняками. Ландерсон загнал их в укрытие.

Мимо прогрохотал патруль. Не экскувиторы, военный отряд. Сжавшись позади растений, Гаунт увидел перемалывающие траки легкого танка, шагающие ноги врага. Прожектор вспыхнул в их направлении, разбивая свой свет об решетку железных ворот.

Затем он исчез, и патруль тоже прошел мимо.

— Идем, — прошептал Ландерсон.

Они прошли по окраинам коммерции и углубились в город. На одной из главных улиц мимо быстро прошла процессия с факелами, наполняя ночь грохотом барабанов и цимбал. Смесь из экскувиторов и солдат образовали авангард. Многие из них несли высоко поднятые штандарты и мерзкие знамена на длинных шестах. Основную часть процессии составляли закованные в кандалы гражданские, бредущие в линию, поющие и хлопающие.

Это были новообращенные. Гаунта опечалило увидеть, что их так много. Каждый день все больше и больше членов из запуганного населения выбирали для обращения в ужасную веру врага. Некоторые, возможно, смотрели на это так, что это их единственный шанс на выживание. Другие расценивали это, как путь к лучшей жизни, с большими свободами и разрешениями. Но главным образом, мрачно подумал Гаунт, они обращаются потому, что Хаос поглотил их сбитые с толку души.

Ординалы вели процессию к храму. Ландерсон рассказал Гаунту, что «ординалы» – это обобщенное обозначение для старших управляющих сил врага. Некоторые были жрецами, другие учеными, бюрократами, финансистами, торговцами. Они носили искусно сделанные цветные одежды и головные уборы, а их пальцы, все в кольцах, держали богато украшенные посохи и церемониальные жезлы. Некоторые были женщинами, некоторые мужчинами, других нельзя было опознать, и у многих проявлялись ужасающие мутации. Гаунт не мог сказать – да и не хотел – что обозначали вариации в одежде и украшениях. Они все были врагами. Но, тем не менее, они интриговали его. За свою карьеру, он встречался лицом к лицу с воинами и фанатиками Губительных Сил со множеством личин, но это был первый раз, когда он, как следует, рассмотрел сановников и руководителей, которые упорядочивали их культуру и общество. Это были демоны, которые следовали за тлеющими следами битвы и устанавливали господство и контроль на территориях, захваченных их военными силами.

Как только процессия прошла, троица поспешила по мостовой туда, где когда-то стояли здания городского администратума. Здесь, разрушенные стены и куски штукатурки покрывали грубо намалеванные каракули, которые обозначали бессмысленные слова и странные узоры. На одной большой площади, освещаемой яркими кострами, сотни рабов работали под внимательным присмотром отрядов экскувиторов. Рабы, некоторые на самодельных лестницах, рисовали узоры на стенах.

— Просители, — прошептал Ландерсон. — Или преступники, пытающиеся искупить мелкие нарушения. Они трудятся днями и ночами, пока либо не упадут от истощения, либо не воспроизведут символ, который решат истинным.

— Истинным? — эхом отозвался Макколл.